Глава 7 ИЗВРАЩЕНИЕ В ЖЕЛТУЮ ДЕРЕВНЮ
…Я лежал на спине в Доме, бессмысленно глядя в потолок и размышлял о жизни. К тому же меня мучил Облом, бестелесное неприятное создание, полностью подчиняющее психику и частично двигательные функции. Сил с ним бороться лежа у меня не было, а вставать было лень. Мысли были примерно такие:
Все это бред…
Бред…
Бред…
Бред…
Бред…
И в другую сторону — бред…
Бред…
Бред…
Бред…
Бред…
При всем притом, пальцы мои меланхолично перебирали струны гитары, а их между тем оставалось всего две. И, тем не менее, я ухитрялся получать истинное наслаждение от собственных незатейливых импровизаций.
Мысли текли вяло и медленно. Ни с того, ни с сего вспомнился Хэнгмен. Как он однажды подошел к нам с предложением, от которого, по его мнению, никак нельзя было отказаться, и говорит, маслянисто щуря свои узенькие глазки в прорезях капюшона:
— А давайте песню напишем про то, как я люблю грибочки.
«Говно, вопрос», — улыбаюсь про себя и интересуюсь на всякий случай:
— Это и так все знают, зачем же еще и песню сочинять?
Чукки еще проще выразился, выхватил у Витала топор, перевернул, потом тут же его вернул и сказал:
— Ну на, пиши.
Сразу вспомнились незабвенные строки:
«Хэнгмен письмо написал топором на чьей-то горбатой и потной спине…»
А Хэнгмен, теребя болтающуюся на ухе, плутониевую серьгу, которую ему не без задней мысли, надо полагать, подарил Белый Дьявол, отобрав у какого-то недоноска с радиоактивно светящимися глазами, продолжает наступать:
— Ну, давайте, чего вам жалко, что ли?
Это значит, он нам идею предложил, а писать мы будем. Молодчик. Веселый притом. У него после появления серьги даже дырка новая на капюшоне появилась, как раз, чтобы ухо наружу торчало. Двусмысленно, я так полагаю.
Был только один способ избавиться от этого приставаки, и Чукки тоже его знал. Он спросил:
— А ты нам, что дашь?
Хэнгмен сразу расстроился. Потом решил разговор в шутку перевести, говорит:
— А я вас топором зарубаю, — и смеется.
Это вместо спасибо. После видит, что мы не смеемся и спрашивает:
— А что вы хочете?
Именно так: «Хочете».
«Уже прогресс!» — переглянулись мы с Дауном, а Витал молчит и глазками постреливает. Не люблю, когда в меня стреляют. Нет, не подумайте, страшного ничего, если не в голову. Зарастет. Регенерация, так сказать, но все равно неприятно. Постреливала тут одна глазками на Витала, поклонница. Из Знатных. Не просто так. Да не тут-то было, понял, мудрый Хэнгмен, что придуривается, сучка, и зарубку на ней поставил по-Хэнгменски, топором. Один раз, как говорится, зато на всю жизнь. Толи в корыстных побуждениях заподозрил, толи еще какая хреновина в голове его замаскированной прорезалась. Непонятно. Но с другой стороны настоящий Корпс и должен быть жесток и несправедлив. А иначе как?