Пашка заматерел. Раздался в плечах, а мышцы казалось, выпирали отовсюду. Впрочем, Панюшину что — скользнул безразличным взглядом и пошел дальше, по своим делам. Там, в золотистом сиянии было много чего интересного, только ничего с собой не забрать. Вот и внушительная Пашкина фигура не произвела никакого впечатления на Панюшина — не помнил он его, хоть убей.
Впрочем, Бугай все равно окликнул первым:
— Эй, доходной, куда пошел?
Юрий остановился. Остатки сноровки поддерживали самоуважение — в последнее время Панюшин обрел смысл в нехитрых потасовках. Хотелось выплескивать из себя ярость маленькими порциями, иначе он просто не мог. Ярости хватало с избытком — она заполнила ту часть, что осталась в сиянии. Отсутствие воспоминаний бесило само по себе, но как бы там ни было, кулаки чесались.
Видимо что-то такое почувствовал и Бугай, отчего тут же сбавил обороты. Подошел танцующей походкой, и ожегся о вопросительный взгляд. Остановился в полуметре, не зная, что делать дальше.
— Хотел чего? — Юрий выплюнул из себя эти два слова, уже заранее примеряя разбитые костяшки кулаков к широкой переносице Бугая.
— Панюшин, ты чего? — удивляться было поздно.
Что-то показалось знакомым в почти незнакомом облике, и Бугай, почувствовав это, попятился. Панюшин же наоборот, потянулся навстречу, сам не зная, отчего сжимая кулаки. В ушах громко щелкнуло, и остатки сияния на миг всколыхнулись в голове. Как будто морская волна отхлынула от берега, оставив на мокром песке вязкую тину, битый ракушечник и отшлифованные до матового сияния бутылочные осколки.
Перехватив обалдевший Юркин взгляд, Бугай понял все. Рука сама потянулась к поясу, но Юрий предугадал это движение, и рванулся навстречу. Пашкино лицо еще хранило остатки радостного выражения, когда сильные Юркины руки сомкнулись на мускулистой шее.
— Кто ты? — Панюшин шипел, брызгая Пашке в лицо. Бугай даже не собирался освободиться из захвата. Он посмотрел на Панюшина, его губы чуть шевельнулись.
Панюшин затрясся. Он почувствовал, что еще немного, и окончательно потеряет контроль. Уже сейчас ему хотелось рвать сильными руками чужую плоть, как тогда, когда синяя жилка пульсировала на теткиной шее, а капельки пота сбегали по жировым валикам бывшей талии.
Мир качнулся, и Юрию на мгновение показалось, что его сейчас вырвет. Он с трудом удержал рвотный позыв, но Бугай, очевидно, почувствовал Юркино состояние. Он захрипел, пытаясь, что-то сказать.
— Не слышу… — Юрий ослабил хватку.
