Панюшин не вышел — перетек в коридор. Замер, вслушиваясь. Если нагнать побольше темноты, можно будет немного поиграть в жмурки, хотя капитан Козулин личность сама по себе неординарная, способная на экспромт, к тому же приятно, когда прикрывают твою спину, пусть и до поры, до времени. Хитрит командир, ох хитрит. Не иначе свой интерес имеется, хотя зачем командиру спецотряда ненужные хлопоты? Видать Козявка придумал сам себе цель, и теперь не в силах свернуть с пути.
Решено — пускай игра будет командной. Так даже интереснее. И легче всем заинтересованным сторонам. Знать бы только цель этой игры — пока что все действия Юрки напоминали попытки прошибить лбом кирпичную стену. И страшно, и больно, и деваться некуда.
Ладно, что там Козулин рек про тренажеры?
* * *
Содержимое закладок мало чем помогло Юрке. Ни денег, ни оружия, ни документов — вернее деньги были, но допереломные, им самое место в музее; оружие — ну если можно назвать оружием пару запасных магазинов для ПМ; документы — мятые листочки с непонятными схемами. В общем, дупель пусто. Панюшин не стал огорчаться, вернул закладки в первоначальное состояние — мало ли что.
Тем не менее, следовало определиться с дальнейшими поисками. Вернувшись к вокзалу, Панюшин уселся в троллейбус, на этот раз, успев занять место у окна, и прилип к стеклу, высматривая хоть что-нибудь знакомое. За время после перелома город изменился — Юрий подмечал каждую мелочь. Мощенная камнем дорога стала асфальтовой, вместо работающих заводов — ощерились разбитыми стеклами пустеющие цеха. Пересекая город по прямой, Юрий испытывал странное чувство — он словно возвращался назад в место, в котором не был никогда. Проехав маршрут по кольцу, Панюшин озадаченно выбрался из троллейбуса. Что-то было не так.
Плюнув, Юрий решил пройтись по городу пешком. Часа за полтора дотопал до центра. Заглянул на рынок, выбрался на центральную площадь, постоял возле серой громадины горисполкома, бросил пятак в пустой фонтан.
Хотелось есть — Панюшин засунул руки в карманы. Денег осталось только на билет обратно, но Юрка не привык сдаваться. Вернее всю свою жизнь он только и делал что сдавался, но не теперь — будет день, будет пища.
Юрий добрался до остановки. Подкатил дребезжащий троллейбус. Панюшин забрался вовнутрь, внимательно ощупывая взглядом тесное пространство. Сразу же перед ним умостилась средних лет тетка. Ненавистный Панюшину типаж, тем более от тетки разило потом, несмотря на осеннюю прохладу дня. Через плечо тетка перекинула сумочку, в которой уместился вызывающе красный кошелек. Панюшин задержал дыхание — кошелек притягивал взор. Он казалось, увеличивался на глазах, и шептал: возьми меня.
