– Скажи-ка, дядя Дроссельмейер, правда это, что будто бы ты выдумал мышеловки?
– Что ты за пустяки спрашиваешь! – сказала госпожа Штальбаум.
А дядя Дроссельмейер как-то необыкновенно улыбнулся и тихо сказал:
– Почему же мне и не выдумать мышеловки, когда я часовщик и механик?
VIII. Продолжение сказки об орехе Кракатук
– Теперь вы знаете, дети, – продолжал дядя Дроссельмейер на следующий вечер, – теперь вы знаете, почему королева так заботливо охраняла маленькую принцессу Пирлипату. Она боялась, что Мышиха прибежит и перекусит ее пополам. Машинки Дроссельмейера не могли принести в этом случае никакой пользы. Мышиха была слишком умна, чтобы попасть в такую ловушку. Придворный астроном объявил, что только семейство кота Мурлыки может охранить колыбельку Пирлипаты от Мышихи. Поэтому-то каждой няньке и велено было держать на коленях по коту Мурлыке, а сами Мурлыки все были сделаны придворными котами. Как-то в полночь одна из двух главных нянек, сидевших подле самой колыбели, внезапно очнулась от сна. Вокруг все было так тихо, что можно было слышать, как червячок точил деревянную стену. Все спало: няньки, сторожа, придворные коты. Главная нянька взглянула в колыбельку, да так и обмерла, Огромная, гадкая мышь стояла там на задних лапках, положив свою голову на личико принцессы. Нянька вскрикнула не своим голосом. Все проснулись, но в ту же минуту Мышиха (это была она) быстро выскочила из колыбели и побежала в угол комнаты. Придворные коты со всех ног бросились за нею, но опоздали: Мышиха на их глазах сквозь щель исчезла под полом. Пирлипата проснулась от шума и громко заплакала.
– Какое счастье! Она жива! – воскликнули няньки.
Но как же испугались они, когда увидали что стало с ребенком! Вместо прелестной курчавой головки очутилась безобразная огромная голова, сидевшая на маленьком сгорбленном туловище. Голубые глаза превратились в зеленые; рот разошелся от одного уха до другого. Королева плакала день и ночь. Комнату короля сейчас же обтянули материей на толстой вате, потому что он беспрестанно стукался головою о стены и все восклицал: о я несчастный отец! Всю вину король сложил на придворного часовщика и механика Христиана Дроссельмейера из города Нюрнберга и поэтому отдал такой приказ:
„Дроссельмейеру приказывается в продолжение одного месяца возвратить принцессу Пирлипату в прежнее её состояние или указать средство как это сделать. В противном случае Дроссельмейера казнить.“
