Полуденный отдых на Великом пути кончился.
Над морем все чаще стали показываться летящие на север стаи. Воздух наполнялся шумом, свистом и хлопаньем крыльев.
Где-то за лесом громко курлыкали журавли.
С моря доносился многоголосый крик большой стаи гоголей и протяжные стоны чаек.
Казарка с новыми силами поплыла в море разыскивать свою стаю.
* * *
Вечер застал по-прежнему одинокую казарку снова на льдине среди моря.
Теперь над самой головой казарки и вдали ежеминутно проносилась стая за стаей.
Но напрасно среди них она искала глазами свою родную стаю. Гуси все еще не показывались.
Солнце уже опускалось в море. Погода начинала портиться. По небу медленно ползла вверх большая черная туча. Над водой проносились легкие серые облачка тумана. Они все чаще окутывали льдину, обдавая казарку сыростью.
С той стороны, куда летели пролетные стаи, прозвучали громкие трубные клики лебедей. Через минуту опять повторился их клик.
Три огромные белые птицы, отливая серебром, медленно махая тяжелыми крыльями, плавно скользили по воздуху. Их прямые длинные шеи были вытянуты далеко вперед.
Лебеди возвращались. Это не предвещало ничего хорошего.
Большая льдина, где сидела казарка, привлекла внимание лебедей. Широкими плавными кругами, все так же медленно двигая крыльями, они опустились к самой воде. Наконец тяжеловесно сели на воду и некоторое время плыли вперед, не в силах сразу остановиться.
Теперь шеи их были высоко подняты. С гордым и величественным видом они спокойно оглядывали море. Потом, ломая обтаявший с края лед, один за другим поднялись на льдину.
Туман все сгущался. Больше не видно было стай, летящих на север.
Беспорядочные густые толпы уток возвращались назад вслед за лебедями. Долетев до льдины, они с шумом усаживались вокруг нее на воду.
Там, впереди, на морском пути, случилось несчастье: туман опустился непроницаемой стеной. Окруженные густой серой мглой, птицы сбивались с пути и гибли целыми стаями, разбиваясь о серые скалы. Те, что еще не заблудились, спешили вернуться назад.
Казарка не знала, что и ее родная стая была там, впереди. Она долго еще сидела, напряженно вглядываясь в сгущающуюся тьму, и напрягала слух в надежде услышать знакомые голоса.
Вернувшиеся стаи устраивались на ночлег. Наконец и глаза казарки стали смыкаться. Она подвернула голову под верхние перья крыла и заснула.
Глава седьмая
Казарка спала крепко. Сквозь сон она слышала только неясный гул птичьих голосов и плеск волн о льдину.
