«Ничего этого на самом деле не существует», – пронеслось в голове Эйтана.
Он огляделся по сторонам, но везде видел одно и то же. Бесконечную пустошь. Ни дуновения ветра. Ни запаха. Ни-че-го… Абсолютная пустота.
Эйтан попытался крикнуть, но крик вышел какой-то сдавленный. И криком-то не назовешь. Больше похоже на хрип. Словно в рот забили кляп, а потом еще надели повязку.
«Все это не по-настоящему, – подумал он. – Если я захочу, то в любой момент могу проснуться».
Прервав его мысли, откуда-то сзади полилась музыка. Эйтан обернулся и увидел высокий деревянный столб с укрепленным на нем громкоговорителем.
«Как он здесь оказался? – удивился Эйтан. – Я же только что оглядывался по сторонам!»
Звуки вальса нарастали, становились все громче и навязчивей. Несмотря на красоту и торжественность мелодии, было в ней что-то неправильное. Что-то вызывающее неприязнь и тревогу. Чем дольше музыка звучала, тем острее это чувствовалось. Эйтан зажал уши, но спастись от всепроникающей мелодии не получилось.
Теперь вальс зазвучал в его голове. Казалось, еще немного – и мозг просто взорвется. Как арбуз, по которому выпустили обойму из автомата.
Испугавшись, Эйтан зажмурился и втянул голову в плечи. Сколько времени эта пытка продолжалась, он не знал. Может, мгновенье, может, вечность. Закончилось все тогда, когда кто-то положил руку ему на плечо.
Эйтан разлепил веки и увидел перед собой Маркуса.
То, что это был он, не вызывало никаких сомнений. Ни ужасное истощение, ни засаленная лагерная роба не позволяли перепутать этот взгляд с другим. Несмотря на то что сейчас Маркус выглядел лет на пятнадцать, Эйтан сразу узнал своего недавнего попутчика.
– «Голубой Дунай», – Маркус кивнул на громкоговоритель. – Так они пытались внушить нам благородные ценности. У заключенных, по их убеждению, они отсутствовали.
Эйтан молча кивнул. Что тут сказать, он совершенно не представлял. Просто радовался тому, что музыка наконец стихла. И что в этой пустыне из пепла появился хоть кто-то кроме него.
– Ты как здесь оказался? – после недолгой паузы спросил Маркус. – Впрочем, я, кажется, понимаю… – Его глаза так и шарили по лицу Эйтана, выискивая непонятно что. Прямо как прожекторы глубоководного батискафа, изучающего океанское дно. – Вот, значит, как… Что ж, никакой особенной процедуры нет.
– Процедуры? – переспросил Эйтан.
– Скажем, никаких определенных правил. Все очень индивидуально. В конце концов, мы ведь говорим о какой-то аномалии. Сбое во Вселенной, если угодно.
