– Носки достаточно велики?.. Это тряпье? Мне все нужно.
– Да? Например… – Он пробежал взглядом по биркам. – Например, водолазная маска с плексигласовым стеклом за девять долларов девяносто пять центов? Зачем?
– Ну, я буду в ней изучать дно пруда.
– А нержавеющий сервиз на четыре персоны за тридцать девять долларов пятьдесят центов?
– Пригодится, когда мне будет лень греть воду. – Она с восхищением поглядела на него. – Ой, Джим, посмотрись в зеркало. Ты романтичен, как охотник из романа Хемингуэя.
Он покачал головой.
– Не понимаю, как ты вылезешь из долгов. Подсчитай свои расходы, Линда. Может, лучше забудем о пианино, а?
– Никогда, – твердо сказала Линда. – Меня не волнует, сколько оно стоит. Пианино – это капиталовложение жизни, и оно ценно этим.
Она была в неистовстве от возбуждения, когда они приехали в Верхний город к кинозалу Штейнвея, и помогала, и вертелась у него под ногами. Ближе к вечеру, напрягая мускулы и нарушая тишину Пятой Авеню, они водрузили пианино на приготовленное место в гостиной Линды. Майо в последний раз толкнул его, чтобы убедиться, что оно прочно стоит на ножках, и, обессиленный, опустился на пол.
– Линда! – простонал он. – Мне было бы легче идти на юг пешком.
– Джим! – Линда подбежала к нему и стала пылко обнимать. – Джим, ты ангел. С тобой все в порядке?
– Да, – проворчал он. – Отпусти меня, Линда, я не могу дышать.
– Мне даже нечем как следует тебя отблагодарить. Я мечтала об этом целую вечность. Не знаю, что смогу сделать, чтобы отплатить тебе. Все, что ты хочешь, только назови!
– Ладно, – сказал он, – ты уже подстригла меня.
– Я серьезно.
– Разве ты не научишь меня управлять машиной?
– Конечно. Как можно быстрее. Это, по крайней мере, я могу сделать.
Она села на стул, не отрывая глаз от пианино.
– Не делай много шума из ничего, – сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. Он сел перед клавишами, смущенно улыбнулся Линде через плечо и, спотыкаясь, стал наигрывать менуэт.
Линда затаила дыхание и сидела, выпрямившись.
– Так ты играешь? – прошептала она.
– Чуть-чуть. В детстве я брал уроки музыки.
– Ты умеешь читать ноты?
– Когда-то умел.
– Можешь научить меня?
– Я думаю, да, только это трудно. Постой, есть еще одна пьеска, которую я умею играть.
И он принялся мучить «Шелест весны». Из-за расстроенного инструмента и его ошибок это было ужасно.
– Прекрасно, – вздохнула Линда. – Просто чудесно.
Она уставилась ему в спину, на ее лице появилось выражение решительности. Она поднялась, медленно подошла к Майо и положила руки ему на плечи.
