На день рождения обещался прийти Колька. Трезвый Колька был добрый, он стеснительно улыбался, стараясь не показывать беззубого рта. И помогал Кармен по хозяйству. И если еще не успел пропить пенсию, приносил мятные пряники из сельпо. Они пили чай из мяты с мятными же пряниками и стеснялись друг друга. Но к вечеру напивались и забывали о глупостях.
По случаю дня рождения Колька пришел в галстуке старинного фасона – широком, с дикой расцветкой, годов из 70-х. Принес бутылку вина и гордо поставил ее на стол. Кармен засуетилась, настрогала огурчиков, кинула пучок зеленого лука и села в ожидании, чинно сложив черные от огорода, с обломанными ногтями руки на колени. На веселом ситчике, руки смотрелись еще страшнее. Кармен застеснялась и засунула их под себя.
– Ну, именинница, – Колька неловко присел рядом, – вздрогнем за ради праздничка? – улыбнулся, пряча свой единственный зуб, и подал Кармен грязноватый стакан с дешевым вином.
Они чокнулись и выпили. Помолчали. Допили.
– Ты красивая, – вздохнул Колька, уже затуманено глядя на Кармен. – Платье вон новое пошила.
Кармен заулыбалась и неожиданно предложила:
– Пойдем, погуляем?
Они, стесняясь, вышли из дома и пошли, без цели, по пыльной дороге, когда-то бывшей Сибирским трактом. Деревня вытянулась вдоль дороги, глядя на пыль подслеповатыми окнами старых изб, некоторые из которых еще помнили каторжан, бредущих в Сибирь. В деревне мало новых домов, только у дачников, но они строились ближе к лесу, не желая глотать дорожную пыль. Из окон изб на них выглядывали любопытные старухи, поджимали губы, жевали беззубыми ртами, осуждали странную, вот опять новый ухажер, простихоспидя, это ж Кармееен, а не баба!
Кармен знала об этих пересудах, да и привыкла к ним, что делать, судьба такая. Она взяла Кольку под руку и доверчиво прижалась к нему. Он разволновался, сглотнул и посмотрел на Ольгу:
– Ты, вот чего, Кар… Оля, постой тут я сейчас! – он осторожно снял ее руку и побежал в кусты.
Кармен стояла посредине пыльной дороги и чувствовала себя непонятно. Ей хотелось плакать. И улыбаться. Она теребила поясок из веселого ситчика и думала.
– Эй, красотка! – из-за поворота выехал на чудовищно тарахтящем мотоблоке Петр, поднимая за собой тучу пыли. Резко затормозил и подмигнул Кармен. – Чего вырядилась?
Петька, уже давно перестал быть Петром, кто ж будет так уважительно называть спившегося механика. Он щипнул Кармен за худую ягодицу.
Она отстранилась, но улыбнулась ему по-доброму:
