Из нашей группы четверо ребят раньше уже посещали школу.
Двое пятнадцатилетних глухонемых, Варя и Саша, владели азбукой глухонемых. Воспитательница Зинаида Степановна без труда освоила эту немудреную азбуку. А вслед за ней и я, и даже выступала в качестве сурдопереводчика. Не знаю, какими ветрами этих двух бедолаг занесло в наш специализированный детдом для больных детей. Варя была совершенно здорова физически, успела успешно закончить восемь классов, и, когда ее спрашивали, почему она сюда попала, объясняла, что в той школе для глухонемых поспорила с завучем и та из мести отправила ее сюда. А вот как Саша попал в наше заведение, так и осталось тайной.
Двое других детей были из вспомогательных школ: Надька с «овечьей» стрижкой, и ещё одна девчонка с таким же увечьем – стянутыми рукой и ногой, и со слабо работающей головой.
Ох, как же неохота была другим воспитателям напрягать себя занятиями с такими, как мы! Тем более что у половины из них не было педагогического образования. Им проще было сгрудить нас в одной комнате, а самим сесть в проходе и заниматься своими делами, и только в туалет выпускать по одному. И так до конца своей рабочей смены.
Но пришла Анна Ивановна и стала заставлять остальных воспитателей трудиться на ниве нашего образования. В игровые комнаты завезли столы, стулья, на стену повесили черную доску. Всё как в обычном классе, только сначала нам давали не тетрадки, а лишь листочки из них. И на этих листочках мы учились выводить крючочки и палочки. Многим это было в новинку, хотя большинство детей было подросткового возраста.
Для меня самым интересным занятием стало изучать буквы. У Анны Ивановны буквы были нарисованы на квадратных картонках, она на них объясняла, что за буква и как звучит. Обходила всех сидящих за столами, потом показывала, тем, кто сидел на колясках.
Нас, колясочников, было трое в группе: я и двое пацанов, Игорь и Вася. У Васи папа работал главбухом, а у Игоря родители трудились в Кемеровском собесе. Поэтому к обоим проявляли повышенное внимание. Впоследствии эти ребята, благодаря родителям, попадут в хорошие дома инвалидов. Не то, что я, обреченная скитаться по заведениям для психохроников…
Воспитатели индивидуально подходили к ним, показывая буквы, спрашивая, запомнили они данную букву или нет. Меня не баловали таким вниманием, и если мне не было видно, я начинала пищать со своего места «мне не видно!» Воспитатели оборачивались и показывали пропущенную букву.
