И он почувствовал, что не хочет возвращаться туда, и если бы не родители его, которых он, несмотря ни на что, всем сердцем любил, так и крикнул бы: "Я останусь здесь - хоть на неделю, хоть на день!"
Светолия протянула ему руку и негромко молвила:
- Пойдем же...
Где то в зале запел тягучую и звонкую трель соловей, а солнечные лучи скользнув через ледовое окошко, протянулись до пола живой, с бьющемся внутри сердцем колонной.
Светолия взяла Сережу за руку и мальчик почувствовал, что рука ее мягкая, теплая, словно парное молоко; невесомая, словно туманная вуаль. Она поднялась со своего живого, березового трона и плавными шагами беззвучно и легко не то пошла, не то полетела к выходу. Сережа был с ней рядом и тоже не знал: идет ли он, или парит - ног он не чувствовал.
Вот и озеро...
Как же ярок под синим небом лес! Какой четкостью, какой жизнью наполнена каждая веточка, каждая прогалина, каждый ручеек! И даже старый снег преисполнен радости от того, что он скоро перейдет в новое состояние! И как все журчит, как поет; как все перекликается друг с другом!..
Мальчик улыбнулся, поднял свое бледное личико к небу, ловя теплую солнечную ласку.
- Я хочу бежать! - засмеялся мальчик.
- Беги я не отстану. - прозвеневл голосок Светолии.
И Сережа бросился бежать - он бежал со всех сил, но хотел бежать еще быстрее; он хотел петь, как озаренные светом птицы на деревьях, но так он петь не умел и потому просто смеялся самым чистым детским смехом.
И котенок Томас спрыгнул с плеча Светолии и теперь несся подняв хвост трубой, перед ним...
Но вот за деревьями все засияло, и они выбежали на опушку. Перед ними простиралось поле: до пьяной компании от этого места было с две версты, да к тому же они сокрыты были лесным изгибом. Здесь была тишь: лес пел позади, а поле простиралось перед ними: оно тихо и спокойно просыпалось, как просыпалось и за многие века до того. Из прогалин оно спокойно улыбалось небу, а небо ласкало его своим сиянием и так же спокойно шептало: "Я дам тебе сил и ты взрастишь из себя колосья..."
Подул прохладный ветерок и Сережа взглянул на реку, всю покрытую медовой пленкой от текущей по льду лесных вод и дальше... Там - в той стороне, где лесной изгиб скрывал пьяную компанию - там, за берегом реки, тыкались в сторону неба трубы городских заводов, чадили какими-то бледно-желтыми тошнотворными парами... Нет, Сережа поспешил отвернуться в другую сторону.
Там над дальним изгибом реки, над поднимающийся над ним лесистой косе, светилось ярко-желтым и еще каким-то златым, солнечным, весенним, живым, теплым оттенком огромное, чуть ли не в пол неба, покрытое огромными плавными клубами облако.
