Когда влетела в терем княжеский Ольга-ласточка, когда к батюшке в ноги пала; Святополк и Юрий уж к воротам прошли. Там, у подъемного механизма несколько стражников стоят. Видят - княжьи сыны идут. Недолюбливали они Святополка да Юрия, знали об их грызне, но о каком-либо предательстве и помыслить не могли. Стоят напряженно, ждут, что князья скажут:
- Успокойтесь, пока все спокойно. - им Святополк говорит и сосем близко подходит, уж и руку к мечу своему поднимает.
А тут со стен и кричат:
- Началось, братии! Идет на нас море нечистое!
Развернулись охранники на тот крик; ну а предателям только того и надо: выхватили, окаянные, мечи да и порубили тех мужей в спину - никто и не ждал такого злодейства неслыханного; никто и не понял в чем дело.
Только видят: ворота открыты и летят в них конники татарские без конца, без края. Все люди, и князь, и Ольга - все чуют, как земля родимая под землями трясется; все слышат, как воздух морозный криками ненавистными полнится.
Ворвались в град татары - впереди всех хан, золотым ятаганом помахивает, крови, волк степной, жаждет. Бегут к нему Светополк и Юрий, от страха трясутся, каждый визжит:
- Это я ворота открыл, мне награда!
- Верю, верю! - усмехнулся хан. - Обещал я каждому награду по заслугам. Получите же, предатели родительского дома! Вот тебе!.. Вот и тебе!
Взмахнул ятаганом - Святополка зарубил; второй взмахнул - Юрия. Те и молвить ничего не успели - да им и нечего было говорить...
А на улицах сеча началась. На каждом шаге, на каждой пяти земли завалы тел оставались. Каждый русский, за десятерых, за сотню дрался; жены за детей своих дрались; дети за матерей, за отцов. Страшен был тот бой.
Летел черный ворон по небу: видел вскрылась рана - из ворот кровавые потоки все поля окрест залили; в небе вместо света дня - кровь сгустилась...
Сталь звенит, люди зубами скрипят, в смерть бросаются, но не отступают ни на шаг: где стояли, падают телами врагов окруженные, ятаганами изрубленные.
Великие потери несет войско татарское, рассвирепел, глядя на то хан:
- Никого не жалеть! То не люди - то все шайтаны!
Никто и не молил о пощаде; вот остались стоять перед теремом княжьим последние бойцы; все меньше и меньше их.
Вот три фигурки, черным морем окруженные остались: старый князь, Ольга, да еще та девочка, которую в холодную ночь согрела княжна.
Больше никого во всем городе не осталось - все иные уж кровь свою полям родным отдали. Плачет старый князь:
