– Пойдем, – в темноте сверкнули белоснежные зубы, и я почувствовала на руке пальцы подруги.
Малати подвела меня к тому месту у стены, где она что-то делала до того, как обнаружила мое присутствие. Вынула из кладки нижний камень – за ним оказалась деревянная коробка. Подруга достала ее и, развернув уголок покрывала, на миг показала мне, а потом положила в шкатулку горсть монет.
– Я заработаю много денег, выйду замуж и уйду отсюда, – прошептала она.
– Где?! – прошептала я после того, как прошло изумленное онемение. Подруга только подмигнула.
Время слилось в один сплошной нескончаемый день. Мы молились, перетирали травы, изучали и поливали растения, на дрожащих от утомления ногах возвращались с уроков танцев. Казалось, что это не закончится никогда, но, наконец, наступил долгожданный выходной.
После омовения и утренней молитвы все учителя и наставники куда-то ушли, и мы остались предоставленные самим себе. Кто-то из девочек лег спать, несколько убежали к пруду и плескались там, а я решила попрактиковаться в танце, тем более, что на последнем уроке получила замечание за то, что когда надо было замереть неподвижно, у меня начали трястись колени.
Я выставила одну ногу вперед, присела, так, чтобы она согнулась под прямым углом, а оставшаяся сзади нога не касалась пола, и замерла, отсчитывая удары сердца. На десятом толчке ноги снова начали дрожать, и я едва не падала, но старалась сохранить равновесие, когда, незаметно появившись рядом, Малати коснулась моей руки.
– Хочешь знать, куда я хожу? – еле слышно спросила она.
Я кивнула.
– Надевай джути и пошли. Не забудь дупатту, – донесся еле слышный голос подруги.
Все девочки занимались своими делами, и, незамеченные, мы вышли в огород, снова пробрались по узким переходам и оказались на улице.
– Закрой лицо, – удержав меня в тени стены, предупредила Малати и сама закуталась в дупатту так, что на виду остались только озорные глаза. – Нас никто не должен узнать. Ни один живой человек не видел и не увидит виша-канью. – Что ты застыла?! – она дернула меня за руку.
А я не могла отвести от подруги глаз. Сейчас, когда укрывающая ее шаль спрятала лицо и волосы, Малати оказалась одета не в обычное сари, а в короткую, расшитую блузу и яркую летящую юбку. На бедрах от каждого движения позвякивали латунные кругляши.
– Пойдем-пойдем, – она тянула меня за руку. – Сегодня ярмарка, и я не могу пропустить ее из-за тебя.
Я укрыла волосы и лицо шарфом и, взявшись за руки, мы побежали по пустой, залитой солнцем улице.
