– Идет медведь, идет медведь из-за леса…
– То есть, по-твоему, она здорова?
– По моему – здорова.
– А зачем тогда врачу ее показывать?
– На всякий случай. Может, нервное что, психическое…
– Ну что ты сейчас говоришь такое, а? Психическое! У моего ребенка!
– Скорее всего, нет. Но провериться-то надо.
– Такого не может быть!
– К сожалению, иногда бывает и такое.
– Еще несет он, медведь, полбарашка…
– Удивительный медведь какой, да, милая? Клуша, как у твоего медведя все в руках помещается? В лапах, то есть.
– А ты спи, мое дитя, засыпай-ка…
– Ты же сам говорил: у-нас-вырастет-здоровый-ребенок!
– Говорил. Но я не провидец. И не врач.
– Ты уже тогда что-то подозревал?
– Нет. Я хотел тебя успокоить.
– А кто меня сейчас успокоит? Почему она не спит?
– Ай, поест тебя медведь из-за леса!
– Клуша, я тебя убью с твоим медведем, честное слово! Как можно такие ужасы ребенку петь!
– А вот так и можно. Всю жизнь у нас в деревне такое пели, и дети спали. И вам я, Хозяин, маленькому такое же пела. Не нравится – вон, зовите свою городскую няньку, ученую, а, где она, а? Спать давно отпросилась, нежные вы, городские, а Клуша вон с вами кукует, деревенская.
– Клуша, ты полвека в городе, даже больше, я тебя с рождения помню. Ты уже сама городская.
– Это нет уж, Хозяин, Клуша как была деревенская, так и останется.
– Клушенька, ну спой что-нибудь другое, а? Я с ума сейчас сойду.
– А ты, дитятко, не болей, не болей,
А ты мамку свою пожалей.
– Ну вот. Знаешь же хорошие колыбельные.
– Уж здоровое дитё мамка любит,
Самый жирный кусок ему отложит,
Дорогое припасет ему платье
Из парчи, еще из тонкого шелка,
Колыбельку изукрасит камнями,
Красными, зелеными, голубыми.
А больное-то дитё мать не любит,
Кинет-бросит ему сухую корку,
Оденет его в серую рогожку,
Спать уложит на дырявой подстилке.
Закупайся-ка, отец, ты мукою,
Скоро будем печь блины на поминках…
– Клуша, я тебя, честное слово, выгоню. С твоими песнями фильмов ужасов не надо.
– А что я и спела такое? У нас вон в деревне некоторые мамки больных-то и не кормили, быстрее отмучаются.
– Милый, убери ее куда-нибудь, а то я не знаю, что я сделаю.
– Клуша. Просто не пой ничего больше, а?
– А не буду.
– Ты можешь молча ребенка качать? Или, не знаю, мычи что-нибудь без слов.
– Да я хоть и заблеять могу, она всё одно спать не станет.
– Откуда у тебя такая уверенность? Ты что-то знаешь?
– Милая, ну что Клуша может такого знать, опомнись.
– Ан как раз Клуша-то и может, Клуша пожила, не вы, молодые. Сказала ж эта ваша черная: не будет девка спать, вот и не спит.
