Талия вздрагивает.
– Я бы лично и рада устроить так, чтобы она раз и навсегда исчезла из этого мира, – мрачно говорит Ясмин. Что-то вдруг происходит с ее лицом – оно будто бы темнеет, заостряется нос, наливаются черным огнем глаза, и Талия внезапно узнает в ней ту страшную, неприятную женщину, к которой она пришла знакомиться после Клушиной смерти. – Но это… неправильно. Я уже сделала в своей жизни слишком много неправильного. У таких поступков могут быть ужасные последствия, причем их очень трудно предсказать.
– Вы о том, что сделали со мной, когда я была маленькой? – спрашивает Талия.
– И это. Хотя… кто может знать, что было бы, если бы я не вмешивалась? – Ясмин вздыхает, берет себе еще печенье. – Какой бы ты выросла. Что бы было, когда в вашу семью пришла бы эта стервятница.
– Тогда бы это вас не касалось, – говорит Талия. – И вы были бы свободны и не обязаны были бы мне помогать. Вы, правда, и так не обязаны.
– Тут не в обязанностях дело, – улыбается Ясмин, снова светлея. – Мне, прости за откровенность, очень хочется, чтобы у тебя все сложилось как нельзя лучше. Ты удивительный человек и, как мне видится, можешь сделать много хорошего в этой жизни. Может, даже великого. Я в таких вещах ошибаюсь крайне редко. Обычно я могу увидеть путь человека – приблизительно, конечно, – и помочь ему встать на этот путь. Или помешать – зависит от того, что это за путь. Ты же приходила на мои семинары, помнишь? Ты приходила и ко мне лично, и я указала тебе то место, где ты могла бы быть полезна…
– А если вы со мной как раз и ошиблись? – перебивает ее Талия. – Хотя бы с этим детским домом. Как я теперь могу помочь этим детям? Я даже пойти туда не могу, меня там, скорее всего, встретят люди, нанятые Маликой, и…
– Малика не всю жизнь будет тебя искать, – ровным голосом говорит Ясмин. – Можно выждать какое-то время. Изменить внешность, наконец.
– И я все мечтала… Там были два ребенка, ну я и хотела…
– Забрать их оттуда, – кивает Ясмин. – Это было предсказуемо.
– А теперь у меня нет дома, куда я их приведу?
– А еще ты несовершеннолетняя, нигде не работаешь и вообще находишься в розыске, – кивает Ясмин. – И это все поправимо, могу тебя уверить. Непоправима только смерть. А ты, хвала небесам и спасибо Юреку, жива, удивительно здорова, полна сил и добрых намерений, и рядом есть люди, которые готовы тебе помочь. Ты хоть сознаешь, сколько на свете людей, которые всего этого лишены?
– Вот я и хочу им помогать! – взрывается Талия, отодвигая от себя чашку с недопитым чаем. – А вы предлагаете мне сидеть сиднем в вашем уютном домике и есть вашу вкусную еду!
