– Конечно! – Талия с готовностью достает кошелек, раскрывает, протягивает ему. – Бери сколько тебе надо!
Тот пару секунд смотрит на раскрытый кошелек. Потом выхватывает его из рук девушки и убегает большими скачками.
– Стой! – кричит Талия, бросаясь за ним следом.
Отталкивает кого-то локтем. Перебегает на красный свет дорогу. Куда там – мальчишка уже нырнул в какой-то двор. Талия кидается туда же, судорожно оглядывается. Во дворе никого, кроме мрачной старушки в халате и домашних тапочках.
Как она могла его не догнать? Такого не было никогда! Она же побеждала на всех школьных соревнованиях!
– Носятся тут, – говорит старушка.
– Куда он делся? – кричит Талия. – Он у меня кошелек украл!
– Не знаю никаких кошельков, – говорит старушка.
– Парень в жилетке на голое тело, в спортивных брюках! Где он?
– Некогда мне за вашими парнями-то глядеть, – говорит старушка.
– И что мне теперь делать? – тихо спрашивает Талия.
– Заголять да бегать, – говорит старушка. – Другого найдешь.
– Зачем мне другой, мне и этого хватило, – вздыхает Талия, разворачиваясь.
– Зачем-зачем, – доносится ей вслед. – Пригодится.
Что делать – и вправду непонятно. Денег теперь нет. Еды тоже. Разве что сесть рядышком с местными торговцами возле водонапорной башни и распродать оставшуюся одежду. А потом одежда закончится, деньги тоже, что тогда?
Можно, конечно, попробовать ничего не есть и умереть с голоду. Как-то раз она уже пыталась это сделать. Но тогда ей помешала Клуша. А теперь, как назло, ужасно хочется жить.
Нужно найти работу, вот что.
Все равно рано или поздно пришлось бы.
В тех же кафе наверняка нужны официантки, или уборщицы, или посудомойки.
Только сначала надо уехать отсюда подальше. Глупый какой-то город. Одни бандиты.
По дороге к станции Талии навстречу попадается тот парень с носом. Он почти врезается в нее, хватает за плечи, смотрит прямо в глаза своими удивительными звездно-черносливовыми очами и, тяжело дыша, выпаливает:
– Он тебя обидел, да? Что тебе сделал этот баран?
– Кошелек отнял, – испуганно отвечает Талия.
– А! – вскрикивает парень и несется дальше. По дороге он оборачивается и кричит:
– Я его найду, слушай! И тебя найду, э!
«Нет уж, не надо меня никому находить, пожалуйста».
До электрички пятнадцать минут. Талия достает из кармашка билет, проходит через турникет и ждет поезда.
Да, бояться, что ее, нечесаную и чумазую, кто-то попытается не пустить в электричку, было по меньшей мере нелепо. В вагоне куча народа не в пример колоритнее той юной всклокоченной ведьмочки, которая глядела на Талию из зеркала пристанционного сортира. Напротив, например, сидит большая тетенька, раскрашенная под матрешку; на голове у нее синий платок, а на ногах – обтягивающие брюки в малиновых розах. С соседнего сиденья подозрительно поглядывает дедок в ушанке и коричневом пальто без пуговиц – а ведь на дворе конец мая. Есть, впрочем, и вполне благопристойно одетые люди. А есть и такие, которых так и хочется разглядывать, вытаращив глаза.
