Аня вздрогнула, а Анатолий вновь закашлялся.
-... Но у меня ничего не вышло - мыши то проворные, ну а я совсем стал слабым... вот сегодня решился, выполз на эту улицу, дальше то, на большие улицы идти, у меня сил уже нет, мне там так тошно, вот увидел вас, заманил сюда, разжалобил ваше сердце этой историей... зачем... вы мне все равно не поможете, а я вам и подавно, только боль от всего этого исходит...
- Нет, нет, вы не правы, - спешила уверить его Аня, - очень хорошо что вы мне все рассказали, ведь вам так больно и вы держали это в себе, вы были один, ну а теперь мы вместе, слышите Анатолий - теперь я с вами. И я совсем не жалею о нашей встречи, я рада ей! Я увидела эту картину, это маленькое окошечко в иной мир из этого жуткого подвала... и я увидела вас умирающего в этом подвале... что с вами... вы... вы голодны, вы простужены; этот ужасный кашель... вам нужна помощь врача и вам нужна моя помощь и я теперь от вас ни на шаг, и не гоните меня, и все равно никуда не уйду. Толечка пойдемте к нам, я устрою вас как-нибудь. Давайте мне руку, - тут она сама взяла его за руку и потянула с матраса. Анатолий не противился, он поднялся, заметно пошатываясь на слабых ногах, подошел к столу и осторожно взял с него картину - удивительно это выглядело будто бы окно взмыло в серый, душный воздух и стало расти в размерах, когда Анатолий подошел к Ане.
- Ну что ж ведите, - просипел он.
Вновь они шли меж гудящих труб, только теперь Анатолий, бережно нес, прижав к груди, картину, так мать несет своего младенца.
- Расскажите мне про себя, - попросил он у Ани когда они вышли во двор, словно бы замурованный меж четырех стен.
- Да в общем-то ничего интересного, но если хотите, то конечно расскажу, - тут они стали пробираться в узком проходе меж грязных и холодных стен, от которых несло плесенью и гнилью. Аня часто смотрела в грязное, бледное лицо Анатолия и, не в силах догадаться сколько же ему лет, прислушивалась как часто-часто стучит ее сердце, как нестерпимый жар пылает где-то в ее душе, сбивчиво она рассказывала, - нет ну право ничего интересного, самая обычная у нас семья, отец мелкий служащий в какой-то конторе... название... вот я даже названия не помню, но это впрочем и неважно, он не всегда был таким, раньше когда я была еще маленькой он совсем не пил и матушку любил, часто придет из этой своей конторы и принесет ей цветы, мы и на природу ходили, а потом началась эта война, старшего моего брата, любимого его сына Алексея взяли на фронт и вскоре мы узнали о его гибели. Отец не выдержал, тогда начал пить, с каждым годом чем больше вокруг бегало этих... революционеров тем больше он пил, кричал что весь мир катится в бездну, начал бивать матушку, а в этом году совсем спился, на человека уже непохож и нас за людей не считает, мне и жалко его и в тоже время и презираю я его. Конечно не хорошо так говорить, но вы сами увидите и поймете... он все деньги пропивает и как напьется так матушку колотит, а нас трое детей, хорошо что я еще на почте работаю... точнее работала, теперь то все с ног на голову встало, весь мир перевернулся, это вы верно сказали... теперь и училище наше закрылось, я ведь знаете раньше в училище занималась, словесности, литературе и другим наукам, хотела я учителем стать, я знаете так маленьких детей люблю!... Вот ну что еще про себя рассказать, - Аня очень волновалась, - стихи очень люблю Лермонтова, Пушкина... вы "Демона", читали?
