Каролина была одним из множества увлечений поэта ещё в годы южной ссылки. В отношениях с мужчинами красавица всю жизнь открыто пренебрегала условностями света. Она была любовницей генерала И.О. Витта и открыто жила с ним. С поэтом дама вела себя как добродетельная и неприступная особа. Пушкин ухаживал за ней без всякого успеха. Наконец ему стало понятно, что его водят за нос. В феврале 1830 г. он напомнил Собаньской об этом: «…если когда-нибудь вы это прочтёте, я хорошо знаю, что вы подумаете». … «Он (т.е. Пушкин. — Р.С.) заслуживает того, чтобы я и дальше его дурачила»[275].
Из того же письма узнаем, что именно подразумевал поэт, говоря, что Каролина дурачила его в давние годы.
«Кокетка богомольная» полностью подчинила своим капризам двадцатидвухлетнего Пушкина. Следуя её воле, поэт должен был сопровождать красавицу в костёл, читал вместе с ней чувствительные романы и пр. Одно посещение, когда Собаньская осенила чело поэта крестным знамением, осталось в памяти Александра Сергеевича навсегда. Прикосновение холодных пальцев, писал он, «обратило меня в католичество». Запомнил он и «идеальное очарование… и жгучие чтения юных лет»[276].
Давнее увлечение не оставило глубокого следа в памяти Пушкина. Он не вспомнил имя Собаньской, когда за несколько недель до встречи с ней в Петербурге занёс в альбом Ушаковых имена Ризнич и Воронцовой. Эти женщины были более благосклонны к молодому человеку и вытеснили Собаньскую из его сердца. В 1821 г. Пушкин увлёкся Каролиной, а в 1823 г. писал Александру Раевскому: «…моя страсть очень уменьшилась… я влюбился в другую»[277].
Собаньская не простила Пушкину измены и в феврале 1830 г. намекнула ему, что семь лет назад, в 1823 г., счастье было возможно. «В последний раз, — отвечал ей поэт, — вы говорили о прошлом жестоко. Вы сказали мне то, чему я старался не верить — в течение целых 7 лет. Зачем?»
Если счастье возможно было семь лет назад, значит, оно было возможно и ныне. Поэт должен был поверить многообещающим намёкам после того, как Каролина назначила ему свидание (очевидно, tête-à-tête, замечают пушкинисты)[278].
Собаньская вела себя как опытная кокетка. Свидание было в последний момент отложено. «Прошлый раз, — писала красавица, — я забыла, что отложила удовольствие видеть вас на воскресение». Но и в воскресенье 2 февраля рандеву не состоялось. Каролина известила Пушкина, что должна отправиться в костёл на мессу, а затем сделать визиты и деловые поездки. Свидание было перенесено, теперь уже на понедельник.
