Так успели поменяться в ролях раза три, да все безуспешно.
Вот вышли они к берегу лесного торфяного озера. Вода казалась черной, как беззвездная ночь, но на ее поверхности, перепрыгивали, золотились, словно очи русалок, солнечные блики. Как же ясно зелено сиял над водами лес! Сколь же глубок и нежен этот омытый дождем, ранний летний цвет!
Но котенок и Джой, как завороженные, не на лесные красоты любовались, а на уток которые с веселым кряканьем плавали в центре озера. И, надо сказать, что отнюдь не изящная красота беззаботных водоплавающих интересовала их - да уж, потекут тут слюни...
Так, зачарованные видом недоступного обеда, и не заметили они, как беззвучно раздвинулись кусты за их спинами - поглощенные аппетитным кряканьем не услышали они угрожающего скрежета клыков. И вот...
Джой краем глаза увидела, как к его маленькому другу метнулась некая громада. Для человека этакая громада подобна была бы слону - причем не добродушному слону - но рычащему, кровожадному, наделенному метровыми клычищими!
Джой, однако, не размышлял ни мгновенья. Он, рявкнув, метнулся наперерез громаде, подпрыгнул и вот вцепился в складки твердой плоти, где-то возле шеи.
Здоровяк, а это был почти двух метровый темный пес неопределенной породы, был поражен столь дерзостным нападением - он гневливо зарычал, закрутился, пытаясь стряхнуть, болтающегося на нем, точно рыжая тряпка Джоя.
Томас же успел отскочить в сторону и теперь замер в траве, готовясь запрыгнуть догу на голову, да и пустить в ход свои коготки.
Но тут на берег выбежали еще две собаки! И сразу бросалось в глаза, что это добрые и умные собаки. И глаза у них были почти человеческие - такие там чувство были - эти глаза, блистая в солнечном свете, и привлекали в первую очередь внимание.
Сами же псы были довольно большие - один густо-коричневого цвета, и самка - цвета старого золота.
Они остановились и залаяли - лишь несколько раз гавкнули - степенно, спокойно, как государи, отдающие своим поданным приказания и уверенные, что эти приказания будут исполнены.
Так оно и вышло: дог замер, а Джой, повинуясь эту мудрому, спокойному лаю разжал челюсти, упал на траву. Тут же, впрочем, он вскочил и бросился к своему маленькому другу, встал над ним гордо задрав голову: знайте, - мол, может, вы и лесные короли, однако никому не позволю обижать своего друга.
Томаса никто больше и не собирались обижать. Подошли эти два пса с мудрыми и добрыми, почти человеческими глазами. Обнюхали сначала Джоя, потом Томаса - в знак примирения махнули хвостами. Подошел Дог и также вильнул хвостом - вот и все обида была забыта, а котенок, раз уж за него так отважно заступился Джой, был принят, как свой.
