Невыносимо становилось пребывание в квартире - есть было нечего - болезнь все накалялась - старик пьянствовал, а есть было нечего.
И котенок с собачкой, глядя друг другу в глаза, решили действовать бежать из квартиры, найти пропавшего Диму, где бы он ни был...
Пропал где-то дед: он просто не пришел в один вечер, а бабушка, прибывала в таком состоянии, что могла только плакать, да шептать, шептать, шептать моля у неба о внуке своем...
На улице, уже несколько дней, как зарядил дождь, - отчаянными барабанящими порывами налетал на стекло, стучал у приоткрытой двери на балкон.
Джой, чувствуя нависшую над старой хозяйкой смерть, завыл; а Томас уселся в изголовье ее кровати, прижался пушистой щечкой к раскаленному лбу. От прикосновения этого, от прокравшегося сквозь дождь урчания, бабушке немного полегчала, и она смогла вымолвить:
- Миленькие вы мои, подойдите сюда... Ох, послушайте, что я вам скажу... Вы... - она задыхалась, слова вырывались из нее отрывисто, словно разодранные облака. - Вы уходите теперь отсюда, вы Димочку найдите - там и вы ему в радость будете, да и он вам поможет... Все, - оставьте теперь меня...
Она закрыла глаза и не кашляла больше - отрывистое дыхание ее становилось все более спокойным, все более тихим.
Джой хотел было залаять, отогнать то незримое, что просочившись через стены, обвивало старушку. Но тут он почувствовал, что - это никаким лаем не отгонишь, и не стоит разрывать пустой брехней мрачной величавости этого мгновенья...
Потому песик, не смея пошевелиться, замер, да и просидел так до того мгновенья, пока незримое не отхлынуло, а бабушка осталась бездыханной - вот тогда он завыл - пронзительно, завыл, вспоминая непостижимую людьми, тоску далеких своих предков - волков.
А Томас уже пробежал к приоткрытой двери на балкон, и нетерпеливо забил там хвостом - не понимал он этих нежностей, изливаний чувств. Котенок признавал только действие, а потому и считал, что его друг без толку теряет время.
Нет - Джой не торопился. Он был поглощен печалью, и пока не излил в вое, хоть часть ее, не отходил от умершей своей хозяйки...
Уж затем он, опустивши голову и хвост, проковылял на балкон - туда, куда за несколько минут до того так стремительно пронесся Томас.
Пес глянул своими слезящимися, черными глазами - котенка нигде не видно. "Неужто оставил? Неужто не мог подождать? Тоже мне - друг!"
И Джою стало тогда совсем уж печально. Только тут почувствовал он, как сблизился с котенком за эти дни - теперь же он чувствовал себя самой одинокой и несчастной собакой на всем свете.
