- Томас. Томас. - Катя медленно пошла вперед, и, когда ступала в солнечные колонны, свет поцелуями обнимал ее.
Вот очередной "тайник", между блоков - оглянувшись туда, Катя остановилась.
Там забившись в угол, сидел мальчик с добрыми глазами - а рядом с ним, обнявши его - девочка - лет семи.
И Катя сразу поняла, что мальчик этот и девочка - брат и сестра. Хоть и были они и грязными, и тощими, но, в лицах было что-то неуловимо общее; были одинаковыми и густые русые волосы - но, самое главное глаза. И у девочки эти большие, пронзительно печальные, наивные и добрые - невинные детские глаза. На девочке - одето было некогда темно-голубое, а теперь почти темное платьице.
Глядя на этих двоих, смотрящих с испугом, с недоверием, но и с надеждой, и с нежностью - Катя поняла, что не оставит их, пока не сделает для них все, что только сможет сделать.
- Извините. - прошептала она и, вдруг, почувствовала, как из очей ее выступила слезы. - ...Извините, я вашему брату представилась, а вам еще нет - меня Катей зовут. Я хочу дружить с вами.
Она шептала, и весь воздух наполнялся чем-то возвышенным, облачным. Она говорила и прекрасен был ее лик, ее очи - в которых с таким нежным чувством заблистали слезы.
И сестра и брат, не чувствовали больше испуга, но доверие и радость, что теперь Катя присоединилась к их маленькой компании.
Девочка даже улыбнулась, взглянув в личико своего брата, потом протянула ручку Катя и звонким детским голоском, точно колокольчик пропела:
- А меня, Машенькой зовут. А братика моего - Петрушенькой...
- Сама ты Петрушка! - без всякого раздражения улыбнулся мальчик. - Вы ее зовите Машенькой, ну а меня - Петр.
Катя присела с ними рядом, на солому, спросила:
- И вы тут живете? Это ваш дом?
- Да - это наш дом. - ответил Петр.
- А родители... - Катя кивнула на двух голубок, которые прохаживались неподалеку.
- Ах. - совсем не по детски вздохнула Машенька. - Если бы наши родители были голубками, мы бы так взмахнули крылышками, да и улетели бы в теплые страны - такие страны, где синее море, и весь год греет Солнышко...
- Ладно, чего уж там - расскажу все. Но вы, Катя, смотрите - сохраните наш рассказ, как самую великую тайну. Дайте самую страшную клятву, какую знаете! - очень серьезно произнес семилетний Петр.
- Я просто даю слово, что никому и никогда не открою.
- Даже, если вас пытать станут!
- Даже, если меня пытать станут. - в тон Петру, очень серьезно, отвечала Катя.
