– Спасибо, вовремя подоспели.
Потом оглядел Олега и поинтересовался:
– А полком давно командуешь? Постарше званием не нашлось никого?
– Так получилось, товарищ маршал. Когда назначали, не нашлось, а когда пополнили, менять не стали. А командую недавно, второй месяц.
Тут вернулся майор и доложил, что в Москву сообщено и что транспортник командованием Южного фронта выделен, так что скоро можно будет продолжить путь. Через полтора часа Семен Михайлович улетел, а Северов получил сообщение, что послезавтра за ним и Железновым с Новоселовым придет самолет, который отвезет их в родной полк.
А утром 1 октября на аэродроме приземлился знакомый «Хадсон», из которого вылез Каменев. Когда все пообнимались, он сообщил, что прилетел забрать их отсюда, ссылка кончилась.
Личный состав еще не успел построиться, когда прилетел Вершинин. Константин Андреевич тепло попрощался с гвардейцами, поблагодарил за службу.
– Жаль, что улетаешь! У меня полком бы командовал!
– Спасибо за доверие, товарищ генерал! Я лучше к себе домой, там мои ребята, с которыми я с первого дня войны. И не только.
Вершинин пожал на прощание руку, и Олега обступили теперь уже бывшие подчиненные, генерал объявил Кострову капитана и назначил командиром полка. Женя грустно покачал головой:
– Жаль, что вы улетаете. И спасибо вам за все. Владлен меня тоже многому научил.
– Будь жив, Женя!
Передал дела Даниле, взял у взволнованного Пампушкина документы, еще раз помахал всем рукой и полез в «Хадсон».
Сказать, что встреча в родном полку была радостной, ничего не сказать. Тискали так, что более слабого просто придушили бы («хорошо, что я попался, другого бы убили давно»). Вечером душевно посидели за вечерним чаем, народ выпил по чуть-чуть. Активность вражеской авиации сошла почти на нет, изредка беспокоили эксперты-охотники, но с 7-м гвардейским связываться боялись. Полк неторопливо и методично приводил в порядок матчасть, людям просто предоставили заслуженный отдых в виде не очень напряженной работы. За чаем Олег и Владлен рассказали про бои на юге, народ поделился своими впечатлениями. Договорились обсудить все серьезно днем, на свежую голову. Немцы на месте тоже не стояли, пытались противодействовать и придумывать контрмеры на наш отечественный лом. Надо было все спокойно обмозговать.
Валера встретил хозяина воплями, терся об ноги, залез на руки и мурлыкал, как танковый дизель. Он совсем отъелся и стал солидным молодым котом каких-то катастрофических (катастрофических) размеров. Таких огромных котов Олегу видеть еще не приходилось, не иначе его мамаша сблудила со снежным барсом. При этом он был привязан к хозяину, как собака. И был все так же разговорчив – мурчал, мяукал, попискивал, издавал квакающие звуки и даже что-то похожее на хмыканье. Тональность менялась от тонкого писка до баса, сделавшего бы честь небольших размеров льву.
