В Храм часто за утешением приходили те, кто был неизлечимо болен или стар и вот-вот собирался переступить порог. Я должна была успокоить их умы и подготовить их души к переходу. Анубис помогал мне и наставлял в этой работе, передавая через меня послания тем, кто готовился к встрече с ним. Часто случались чудеса: неизлечимые больные, приняв смерть при жизни, излечивались, для стариков она отодвигалась на долгий срок, а те, кто все-таки уходили, принимали свою смерть с миром. Я нашла свое призвание и выполняла его с радостью. Почти все свое время я проводила в Храме или в домах умирающих. Конечно, мое положение, как племянницы Фараона, обязывало меня иногда появляться при дворе, но дядя не часто на этом настаивал, уважая мою работу. В одно из таких редких посещений я услышала, что мой муж снова взял в жены египтянку, и я помолилась Анубису, чтобы он растопил ее сердце, и оно стало мягким к моим детям. Мне было известно, что в этом воплощении мне суждено было быть с ними недолго, но все равно чувствовала боль из-за разлуки с ними. Эта боль была той ценой, которую я заплатила за близость к Богам, и я согласилась с ней, надеясь, что когда-нибудь дети смогут меня простить.
Помимо визитов во дворец, один день в неделю я проводила в доме своих родителей, выполняя долг единственной дочери. Они жили долго. А когда пришел черед моего отца покинуть этот мир, я была его проводником, так же, как и для матери, которая ненадолго пережила отца. Это было для меня особой честью, я попросила Анубиса встретить их в мире смерти так же ласково, как они встретили меня, когда я пришла в этот мир. Я знала, что он исполнил мою просьбу. После смерти родителей я совсем перестала покидать Храм. Если мне хотелось попутешествовать, я делала это во сне, навещая своих близких: живых и мертвых.
Еще в начале службы в Храме я узнала, что имею дар путешествовать во сне, но вначале сон вел меня туда, куда считал нужным, с годами же я научилась управлять им. Во сне я навещала своих детей, родителей, встречалась со своим Возлюбленным. Я снова делилась с ним самым сокровенным, как когда-то в дни нашей юности. А утром, просыпаясь, приступала к своей работе, зная, что и это тоже всего лишь еще один сон. Милостью Анубиса для меня стерлись границы не только между жизнью и смертью, но и между сном и явью. Я вышла за пределы двойственности и видела тот свет, что присутствует во всем. Дожив до глубокой старости, я легко приняла свой конец. Как будто кто-то выключил свет в одной комнате, и включил ее в другой.
