— Ну что ж, хорошо — я повернулся к женщине, кто еще повинен в преступлении?
— Мы не знаем — она развела руками.
— Эй вы — я показал пальцем на парней — поставьте там слева от Бажены пень.
Когда пень поставили я сказал, садись женщина — это место твое по праву, ты законная жена бывшего вождя вашего племени.
Я повернулся к Стародубу.
— Что скажешь старейшина, что делать с татями?
Стародуб задумался и сказал, тот который создал этот мир, кто владеет и небом и землею очень сильный бог. И не гоже нам нарушать его указ, раз сказал вешать предателей, то нужно вешать.
Я повернулся к Бажене.
— Что ты скажешь старейшина?
Та поняла мою игру и, посмотрев на мужиков, сказала:
— Повесить.
Седой дедок тоже закивал, ну вот и хорошо конституционное большинство голосов получено.
Бывшая жена Вурслава уже села на колоду слева от Бажены.
Я спросил:
— Как тебя зовут старейшина племени Вурсала?
— Звенислава я.
— Что ты скажешь Звенислава, что делать с клятвопреступниками и предателями.
Звенислоава посмотрела на своих родичей, потом встала и сказала:
— Эти люди принесли много бед нашему роду, они вначале предали моего сына и вашего вождя, а потом и нового князя которому недавно клялись в верности, поэтому приговор им только один смерть.
Женщина села, а я, осмотрев стоящих на коленях людей, спросил:
— Есть ли среди них жены и дети татей.
— Есть — ответила Звенислава.
— Тогда они должны покинуть ваш род, Стародуб и Бажена, заберите родственников клятвопреступников себе и научите их жить по чести, а коли не поймут, то гоните в болота.
— Все суд закончен, вешайте этих уродов вон там — я показал рукой на сухую сосну на краю полянки.
И повесили, а я наказал не снимать преступников девять дней, пока души татей не попадут в ад, а потом тела утопить в болоте, отдав их болотным духам.
После суда, когда все людишки разошлись и остались только представители родов я решил провести стратегическое совещание.
— Вот хочу спросить у вас старейшины — тихо сказал я — как жить дальше будем? С кем дружить, с кем воевать, и нужно ли воевать? Может тихо сидеть в своих болотах.
Первым от раздумий отошел Стародуб.
— Можно конечно и тихо посидеть, только все это бесполезно. мы не сможем жить без торговли с соседями, а соседи нынче такие, что слабых рядом с собой не потерпят — с какой то горечью в голосе произнес Стародуб — не будет никто на нас смотреть спокойно, рано или позно придут оружные люди, мужей побъют, а баб да детей в полон уведут. Времена нынче злые настали.
