Федька Лобанов или попросту Лоб, как его называли в классе, опоздал на сбор. Он вбежал в вестибюль Музея с огромной синей сумкой Аэрофлота, но был задержан дежурной.
— Ты куда? — строго спросила дежурная.
— На сбор.
— Фамилия?
— Лобанов.
Дежурная надела очки, порылась в списках.
— Лобанов… Имеется Лобанов… Написано — не пускать.
Она строго посмотрела на Лба.
— У меня тут… музыка… магнитофон… — сказал он. — Они без меня там… пропадут.
— А написано — не пускать… Погоди-ка, погоди-ка… Ну-ка покажись личностью… — Дежурная повернула к себе Лба, пытавшегося отвернуться. — А, старый знакомый. Твоя работа? — Она показала на разбитый плафон.
Лоб кивнул.
— А это? — Она ткнула ногой в чёрное пятно на пластике.
— Лоб пожал плечами.
— Ракета взорвалась… Ну что, не пустите?
— Не пущу.
Лоб пожал плечами и пошёл к выходу. Задержавшись возле урны, он достал из сумки какую-то консервную банку и, дёрнув за верёвочку, бросил её в урну.
В урне что-то угрожающе зашипело и из неё повалил жёлтый дым.
Дежурная, вытаращив глаза, испуганно смотрела на урну.
Из урны уже шёл не жёлтый, а розовый дым.
Дежурная бросилась к огнетушителю.
Лоб улыбнулся — розовый дым сменился синим. Дежурная с огнетушителем бежала к урне, а Лоб быстро прошмыгнул наверх.
Когда Лоб приоткрыл дверь в зал, Витька заканчивал своё сообщение. Протирая очки и глядя в сторону подвешенных к потолку спутников, Витя говорил:
— Я верю, что такой полёт даст возможность человеку впервые в истории протянуть руку разумному существу другой звёздной системы.
И пока Витя говорил эти слова, Толя Ямщиков, председатель Совета отряда, грозил кулаком Лбу за его опоздание, но Лоб, сделав успокаивающий жест, вытащил из своей необъятной сумки магнитофон, победоносно нажал кнопку и — о, ужас! — на весь зал вместо марша космонавтов грянула песенка из «Бременских музыкантов»:
Мы раз… бо-бо, бой-бойники
Разбойники, разбойники!
Пиф-паф и вы покойники,
Покойники, покойники!
Послышался смех.
— У, Лоб проклятый, — прошипел Толя и тут же широко улыбнулся учёным. — Извините, пожалуйста, — и снова зашипел на Лба. — Марш? Где марш?!
Лоб снова сделал успокаивающий жест и, быстро, отыскав плёнку, снова нажал кнопку.
— Ах, я всегда была…
Пепита — дьяболо, Пепита — дьяболо…
— Я убью тебя, — простонал Толя. — Ведь знал, что с тобой нельзя связываться…
— Всё нормально, — сказал Лоб. — Сейчас…
И верно, Пепита умолкла на полуслове и из магнитофона послышался марш космонавтов:
