Улучшать себя тоже надо; это бесспорно. Но однажды утягивающее белье придется снять. Расшнуровать корсет. Смыть макияж. Стянуть с усилием туфли на высоченном каблуке. Это придется сделать, если речь о близких отношениях, о любви. В любви мы голые и беззащитные. В любых близких отношениях мы «голые» и беззащитные. Поэтому не надо прилагать слишком много усилий, чтобы нравиться. И выставлять измененные, отфотошопленные до неузнаваемости фотографии, если ищешь любви, дружбы, понимания. Не надо слишком стараться и производить впечатление – иначе придется всю жизнь не снимать корсет, каблуки, макияж; следить за каждым жестом, за каждым словом и интонацией, поворачиваться так, чтобы правильно падал свет… Бояться разочаровать придется, как боялась дама у Чехова, которая двадцать лет просыпалась раньше мужа и бежала мыть лицо ледяной водой, чтобы казаться свежее, моложе. Это касается любых близких отношений. Усилия нужны, но не слишком, не слишком… Толстенькая гример на киностудии разумно говорила: «Я вот так сложена от природы. Я могу заняться мышцами и вообще бросить есть, но ведь тогда человек на мне обманом женится! Я рожу и опять потолстею. Ему обидно будет!» Наивные слова. Но замуж она вышла за известного актера-красавца, родила, а потом привела себя в хорошую форму, хотя фигура все равно как у пупсика. Он ее так и зовет, кстати. Так что быть в форме надо, конечно. Но постоянно носят форму только заключенные и солдаты. А мы – простые люди. И любят нас искренними, естественными, натуральными в итоге. Такими, какие мы есть…
так на вольере написано, а вольер пустой. Только домик в углу и ветки сухие. И мальчик тревожно спрашивал: «Где башкирская белочка?» Написано же! Он сам прочитал! Какая она? Башкирская белочка – понятно какая! Я думаю, серенькая и пушистая. В тюбетейке, расшитой марьяном-жемчугом. В халатике с узорами. Сидит в домике и пьет чай с чак-чаком и медом. Баурсаки кушает. И разговаривает: «Салам алейкум!» Вот какая башкирская белочка! И если положить орешки, она потом выйдет степенно и скажет, кланяясь: «Рахмат!» Мальчик послушал меня, положил орешки и счастливый пошел. Очень счастливый, словно на самом деле видел башкирскую белку. Я именно так ее представляю. И он теперь тоже. И нет ни грусти, ни разочарования. А есть радость. Ничего, если пока ничего хорошего не происходит. Ничего, если пока нет любви, радости, счастья. Они просто спрятались в домике. А потом непременно выйдут к вам. Как башкирская белочка, которая все же выпрыгнула из домика. Правда, тюбетейку и халатик сняла. Она же умненькая. Взяла орешки и убежала; «рахмат» сказала очень тихо, но мальчик услышал! Счастье есть. Просто сидит пока в домике, как башкирская белочка…
