- Вот поэтому я с ними, а не с вами – отодвинув стул, я тоже встал на ноги – Слишком размыты у вас границы понятий, которые не требуют многостраничных толкований. Чересчур. Я сам не эталон добра и света, но все же считаю, что есть вещи, которые нельзя классифицировать, поскольку они всегда являются именно тем, чем являются. Понять их потом можно, простить тоже, мы все не агнцы, но это не отменяет самого деяния. Та, что служит вам, меня предала. Называйте вещи своими именами.
Ерема грустно вздохнул, безнадежно махнул рукой и побрел к выходу. За ним поспешили молодые люди, так и не доиграв партию.
А я пошел к своим коллегам.
- Что это было? – наконец-то проморгалась Ксюша – А?
- Постановочное шоу – сделав предельно честное лицо, выпалил я – В честь твоего нового назначения.
- Мне понятно только одно – рассудительно заметил Стройников – Мы увидели небольшой кусочек той жизни нашего шефа, которая проходит вне редакции. И увиденное впечатляет.
- Не дай тебе бог, Гена, оказаться в той жизни – Вика набулькала в стакан белого рома на два пальца и, даже не смешивая его с колой, жахнула одним глотком – Уж поверь.
Я же смотрел на Ташу. Мне было очень интересно – захочет она мне хоть что-то сказать, или нет.
Захотела. Не сразу, только после того, как улеглись страсти, пара бутылок показала дно и шары снова загромыхали по желобам.
- Мне уволиться? – тихонько спросила она у меня, улучив момент – Я знаю, что вы знаете.
- Самое забавное, что я отчего-то на тебя не злюсь. По идее – должен. Даже, наверное, обязан. Но вот нет желания тебя в порошок стирать за сделанное. Так что оставайся. Все равно свято место пусто не будет, вместо тебя еще кого-то подсунут.
Ради правды, я-то немногим лучше ее, если покопаться в прошлом. Тоже всякого разного за душой полно. Ну да, Ереме я сказал другое, но там ситуация диктовала. Всякое лыко хорошо в строку, как гласит народная мудрость. А жизнь – она и в самом деле по-разному поворачивается, нельзя все одной меркой мерять.
Таша опустила голову и засопела, напоминая ребенка, уличенного в незаконном поедании запретного варенья. Не знаю – искреннее это было раскаяние или просто она обозначила его наличие.
- Мне пришлось – пробубнила она – И тогда, и сегодня. Просто там все так запуталось, все так сложно. Они за горло взяли и держат.
- Это да – признал я – У меня не проще ситуация. Может, потому такое решение и принял.
- Но я никогда ничего плохого ни вам, ни ребятам не желала – вскинула голову девушка – И они обещали! Правда, им веры нет, но лучше что-то, чем ничего.
