Она запустила пальцы в банку и щедро зачерпнула масла.
– А чего там говорят про загадку, упакованную в тайну?
В моей Стране Ничего я увидел, как бойфренд Фрэнк оставил открытую книгу на диване в гостиной. Словно это его дом. У него было несколько биографий Черчилля, и в большинстве закладки застряли где-то в первой трети. Не съест, так понадкусывает.
– Уинстон Черчилль говорил про роль России во Второй Мировой.
– России! – сказала Коко. – Видишь! Совсем как Норм.
…
– Черчилль сказал, что Россия – это загадка, упакованная в тайну, спрятанную в непостижимость.
Коко причмокнула, набив рот маслом.
– Ты ботаник, а?
– Я – начинающий частный предприниматель в сфере аренды автомобилей.
– Ладно, – сказала она, убирая банку. – В общем, я загадка, упакованная в тайну, ну и все вот это вот, что ты сказал.
Учитывая, что я в данный момент играл в «пьяницу» с одиннадцатилеткой… в парнике… дожидаясь, когда наш друг бросит девушку за оладьями… чтобы мы могли обсудить третье из обозначенных мест, где мой усопший отец повелел развеять свои останки… Может, мы все – загадки, упакованные в тайну, ну и все вот это вот, что я сказал.
Коко откинулась на спинку и через несколько минут в третий раз нанесла мне сокрушительное поражение.
– Я никогда у тебя не выиграю.
Она с улыбкой раздала карты в четвертый раз.
– Знаю.
– Может, расскажешь, куда ушла Мэд?
Она снова развернула свои карты веером. У меня нет сестры, но если бы была, то мы бы, наверно, общались как-то так. Она бы немножко меня бесила и немножко веселила.
– Послушай, Удав. Я из Квинс.
– Да, ты упоминала.
– Мы в Квинс друг другу херни не скажем. Понял?
– Понял.
– Так вот, говорю тебе как есть: я понятия не имею, куда ушла Мэд. Но она вернется. Она всегда возвращается.
– То есть она уже уходила раньше.
Виниловый Элтон подходил к концу. Коко спрыгнула со стула и встала на диван. Сняв Элтона Джона с вертушки, она заменила его на старую пластинку «Sugarhill Gang».
Вик, расслабься, а? У всех есть свои фишки. Мэд читает «Изгоев», рассказывает охренительные истории и иногда исчезает. Это ее фишка. Но она всегда возвращается.
Коко вернулась на свое место у стола, расправила карты веером и опять уставилась на меня:
– Десятки есть? И не ври мне.
* * *
Похорони меня среди дымящихся кирпичей нашего первого поцелуя.
Мы целый час стояли в одиннадцатом ряду «Фудвиля», пытаясь разгадать тайну третьей подсказки. Баз пришел сюда сразу после своего свидания за завтраком, и лицо его, словно покрытое эмоциональным камуфляжем, являло собой маску решительности и стоицизма. Невозможно сказать, хорошо ли прошел разрыв и права ли была Коко насчет утешительного действия блинчиков. Мой личный опыт разрывов был невелик, если учесть, что для разрыва нужно с кем-то для начала встречаться.
