– Дорис – это твоя мать?
Вик кивнул, и я прочла вслух места из списка:
– Подвесь меня в Гостиной, швырни меня с Утесов, похорони меня среди дымящихся кирпичей нашего первого поцелуя, утопи меня в нашем колодце желаний, сбрось меня с вершины нашей скалы. Ну, с Гостиной понятно. А Утесы – это на берегу реки?
Баз кивнул:
– Думаю, с этим проблем не будет. Мы можем добраться туда из Энглвуда. – Он посмотрел через стол на Вика: – Насчет остальных мест ест предположения?
– Нет, – ответил Вик, глядя в свой пустой стакан.
Я пустила письмо по кругу; Коко схватила его заляпанными сыром руками и зачитала вслух, попутно запихивая в рот еду. Добравшись до последней части, она остановилась.
– Пока мы не станем старо-новыми. Что это вообще значит-то?
– Они так часто говорили, – сказал Вик. – Я не знаю… Не знаю, что это значит.
Манеры Вика, его голос и язык жестов указывали на то, что он сильно смущен. Будто мы транслировали его личный дневник по радио на всю страну. Разумеется, в письме, в этой «Последней записке» его отца, и правда было что-то сугубо личное.
Заз передал мне снимок.
– Кто положил все это в урну? – спросил Баз. – И главное, зачем?
– Наверно, мама, – ответил Вик. – Список, фотографию, пепел. Я думаю, ей нужно было, чтобы весь он, целиком, хранился в одном месте. Теперь у нас в доме все по-другому. Но эти вещи – это по-прежнему он. Они не меняются.
На фотографии родители Вика стояли на крыше; у них за спиной виднелся знакомый пейзаж Нью-Йорка. Вик отдаленно напоминал родителей. Интересно, насколько сильнее было бы сходство, если бы он не скрывал лицо за волосами, за этим щитом, который он построил между собой и миром.
– У них очень счастливый вид, – заметила я, снова глядя на фото.
Вик отставил стакан в сторону, протянул руку через стол и взял снимок у меня из рук. И как раз тогда у нашего стола появилась Марго с целым подносом бургеров. Она поставила перед каждым из нас по тарелке и исчезла. «Au revoir, mes petits gourmands». Я едва ее слышала. Я наблюдала за Виком: он внимательно смотрел на фотографию, а я пыталась угадать, о чем он думал.
ВИК
Уверен, что мама попросила какого-нибудь незнакомца щелкнуть их. Она вечно так делала: просила незнакомых людей ее сфотографировать.
Но те, кто нас не знал, таращились на меня больше всего. Меня это сильно беспокоило.
– Они и были счастливы, – сказал я. – Очень счастливы. Я был счастлив.
Сейчас? Ох, черт! Сингапур.
Я положил фото на стол и перевел взгляд на бургер. Странная официантка ушла, но никто из нас не начал есть. Я думал о том, что сказал Баз. Что Гостиная – это тату-салон. В моей Стране Ничего я увидел два компаса с направленными друг на друга стрелками. Так мы никогда не потеряемся, говорил папа.
