– Фовизм – это направление в живописи, считающее, что цвет обладает собственной ценностью. Фовисты верили, что цвета являются скорее символами, чем физическими характеристиками. Именно это делает «Женщину на табурете» такой изумительной.
– Почему?
– Если Матисс верил, что главное в картине – это цвет, то зачем он весь его закрасил? Я думаю, это значит, он понимал это бурление под поверхностью… возможно, лучше всех на свете. Матисс точно знал, что делает.
…
– Вик, мы, кажется, несколько отклонились…
– А вы были в Музее современного искусства?
Мендес вздыхает и смотрит на часы:
– Нет, не была. Но несколько раз была в Коллекции Фрика. И в Мет ходила.
– Значит, вы замечали, как люди смотрят на очень хорошую картину или скульптуру? Стоят, уперев руки в бока или схватившись рукой за подбородок, прищурясь, а потом кивают и говорят «Хм», будто что-то поняли, словно картина правда что-то значит, что-то глубокое, а потом – пф! – и все, с них достаточно. Пора идти к следующему шедевру. Они отдают должное технике, мастерству, творческому порыву, но не замечают, что за этим всем спрятано. Я не знаю, как они так делают. Не знаю, как можно просто кивать, говорить «Хм» и идти дальше.
– Твой папа сидел с тобой тогда?
– Что?
– Ты сказал, что папа отвел тебя в музей. Он тоже два часа смотрел на одну и ту же картину?
– Он посидел какое-то время. Не знаю. В соседнем зале шел какой-то перформанс. Виолончелист играл на фоне гигантской фотографии. Мило, конечно, но…
– Не Матисс, – заканчивает мою фразу Мендес.
Я киваю:
– Не Матисс.
… …
– Папа любит… любил живопись. Но музыку любил больше. Вы слышали «Цветочный дуэт»?
Мендес качает головой.
– Это ария из оперы.
– Не знала, что ты любишь оперу.
– Да я и нет… Не то чтобы. Я как-то просто…
– Киваешь, говоришь «Хм» и идешь дальше?
Я внутри улыбаюсь.
– Единственный раз, когда я видел, как папа плачет не из-за рака. Много лет назад, задолго до того, как он заболел. Я сидел на заднем сиденье машины, и моего роста как раз хватало, чтобы увидеть его лицо в зеркале заднего вида. Он на повторе слушал «Цветочный дуэт». И не знал, что я вижу его. И плакал. Просто ужас какой-то.
Я впился ногтями в запястье. Мне хочется почувствовать боль. Память о папе всегда со мной, но временами кажется, будто она ускользает.
– Виктор… – Мендес кладет локти на стол и складывает руки перед лицом. – Когда мы закончим с этим делом, давай я направлю тебя к специалисту. Знаешь, это правда помогает. Поговорить с тем, кто разбирается…
