– Да будет так.
Коко хлопнула в ладоши, декламируя нараспев:
– Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том… Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том.
Мы с Виком рассказали всем о событиях прошлой ночи: о том, как мы выполнили третье задание и поняли истинное значение фразы о дымящихся кирпичах. Мы обсудили четвертый пункт списка: утопи меня в нашем колодце желаний, – и они поделились со мной историей неудачной экспедиции в торговый центр и встречи с диарейным единорогом Барбары Теттертон.
– В «Гостиной» они увековечили свой союз, – сказал Баз. – На крыше они впервые поцеловались. Это их личные места.
– А что такого личного в Утесах? – спросила Коко.
– Сильвия и Мортимер Альтной, – прошептал Вик.
Он рассказал всем про скамью с табличкой, посвященную супругам Альтной, и что «Альтной» переводится как «старо-новый».
– Мои родители говорили, что будут любить друг друга, пока не станут «старо-новыми». И посмотрите-ка… – Он достал из рюкзака Последнюю записку своего отца и указал в самый конец. – Подпись.
В воздухе висело ощутимое напряжение. Мы все его чувствовали. Будто Последняя записка была картой сокровищ, и мы только что поняли, какое место отмечено крестиком.
– Ладно, давай посмотрим на это с другого угла, – сказала я.
– Ты о чем? – спросил Баз.
– Ну, мы можем пытаться понять, что это за колодец желаний, а можем подумать, были ли еще какие-то особые места, которые что-то значили для твоих родителей, Вик. Куда они пошли на первое свидание, может, или их школа, или…
– Или где они поженились, – сказала Коко.
ВИК
Коко сообщила нам, что ей потребуется еще минут одиннадцать, чтобы выбрать мороженое (и плевать на натуральные ароматизаторы!) По ее словам, так мы отплатим ей за отличную подсказку.
Следовательно, Мэд вышла наружу покурить.
Следовательно, я пошел за ней.
Мы сели на тротуар, она затянулась, и я расстроился. Мне хотелось, чтобы на земле как можно дольше существовала Мэд. А ее привычка к курению сильно мешала моим планам, что подтверждали и история, и наука.
– Знаешь, мы не найдем колодец желаний, – сказал я.
– Вот это я понимаю – оптимизм.
– То есть не найдем в церкви, где поженились родители.
– Откуда ты знаешь?
Я сказал Мэд, что такое уж у меня предчувствие, но на самом деле после папиной смерти я провел много часов, разглядывая старые семейные фото. Наверно, я – единственный подросток, который мог бы в точности описать свадебное платье своей матери. И торт, и цветы, и друзей жениха, и подружек невесты, и да, даже церковь (собор Св. Барта на Бридж-стрит). Я все запомнил. Если бы папа не умер, я бы, наверно, никогда не стал часами разглядывать эти фотографии и не узнал бы, что это была старая каменная церковь с огромной красной дверью, треснувшей по центру, словно в нее ударила молния.
