Прогулялся я, наконец, и во двор. Меня, как героя, халатиком больничным — «осчастливили». Дефицит. Забытое слово… М-да… даже ностальгия какая-то. Только с этой «ностальгией» мне теперь жить придется. А больничка наша — в два этажа. Дом кого-то из «бывших». Пара флигельков, морг-барак. Во дворе несколько мелколистных корявых карагачей. Железка неподалеку и «шоссе» — грунтовка мимо.
И уже позабытый ветер. Ветер, дующий несколько дней подряд из степи. Тюльпаны уже отошли. Море их в степи было — помню. Красота… Вдалеке — трубы дымят. Из достопримечательностей я тут помню только абсолютно дебильную планировку города. Несколько промышленных районов разнесенных в виде лучей звезды. И попасть из одного места в другое только через центр. Трамвай был, помню. Да ещё вечно враждующие районы с блатной и приблатненной шпаной. «Мясокомбинатовские» против «Форштадта» или «Первомайских». Я ведь это уже и позабыл совсем. Стерлись воспоминания, поблекли, подернувшись темной водой сиюминутных забот.
А тут сейчас, наверное «Старый город» стоит против «Нового». «Новый» — это правая сторона Урала. «Старый» — левый. Река делит город пополам. В старой части города живет множество казаков атамана Дутова. Генерал-лейтенанта. При мне жили дети и внуки. Вот только сейчас сдается мне, это вполне себе справные казаки. Пускай только и в душе. А в остальном — тихие и мирные. Потому что власть кругом наша — советская. И казаков она не очень любит… или очень сильно не любит. Это как посмотреть. Кто ж любит по зубам-то огребать? То-то, что никто. Потому и враги они. Не смирились, а сдачи дали.
Я понюхал воздух и прижмурился. Забыл… Экология-то тут — совсем дрянь. Хотя тут и слова-то такого большинство наверняка не знает. Это у нас на этом все помешаны. Да на экологически чистых продуктах. Вон тут — все продукты экологически чистые. Только нет их — совсем. Голод.
Ага, вот так брякнешь про экологию — и все. Спалился. Даже феня тут другая… наверное. А экология? Что при мне дрянь была, что сейчас. Сваливать отсюда надо — «в темпе вальса». Вот это я совершенно точно знал. Перспектив никаких нет и не будет.
«А где будет?», — задал сам себе вопрос.
«А черт его знает… Родной Питер — в руинах. Если только на «малую родину» — в Белоруссию? Сколько лет там и служил, и жил. Надо подумать над этим вариантом. Поплотнее. И чем вообще я могу тут заняться…?».
Вот с делами управлюсь, и буду сваливать отсюда. Есть у меня ощущение, что ничего хорошего меня здесь не ждет.
