Аллан спас ребенка от ужасов жизни (и, вероятно, скорой смерти) на улице или в приюте – для сравнения, старший брат Эдгара, Уильям Генри, вытянул куда менее счастливый билет, хотя попал и не к чужим людям (еще при жизни родителей мальчика отдали на воспитание бабушке и дедушке по отцовской линии). Находясь на попечении Аллана и его жены, Эдгар повидал родину своей матери – Англию, проучился несколько лет в престижной закрытой школе, смог по возвращении в Америку закончить колледж и даже поступил в университет. Приемный отец выказывал искреннюю заинтересованность в успехах юноши, оплачивал его текущие расходы, обсуждал его достижения с учителями и даже уделял внимание его робким шагам на поэтическом поприще. Не самый плохой сценарий отношений, учитывая отсутствие кровного родства между этими двумя людьми, а также откровенное нежелание Эдгара продолжать дело опекуна и разделять его жизненные приоритеты. Аллан, тоже познавший горький опыт сиротства, в молодости зависевший от щедрости своего дяди и считавший, что обеспечивает приемному сыну куда лучший жизненный старт, чем когда-то выпал ему самому, с негодованием отмечал растущую требовательность юноши и явную нехватку благодарности и должного пиетета с его стороны. Аллан, при всех своих недостатках[96], не в состоянии, однако, претендовать на роль злого гения Эдгара По. С ролью рокового фактора в жизни поэта гораздо успешнее мог бы справиться алкоголизм, туберкулез, экономический и социальный контекст эпохи, связанный с ростом благосостояния и политического влияния верхушки буржуазии и вытеснением третьего сословия на самый край жизненного пространства. Аллан был лишь типичным представителем своего времени – прагматичным, консервативным, осмотрительным в делах. Он никогда не видел в Эдгаре своего наследника, а после смерти Фанни и вовсе охладел к приемышу, хотя продолжал снабжать его скудными и нерегулярными суммами на учебу и содержание. Но юный писатель хотел от него большего, и не только в финансовом отношении. Он жаждал любви (не довольствуясь нежной привязанностью со стороны Фанни и ее бездетной сестры Энн, тоже обожавшей мальчика), отеческой гордости, поддержки и неизменного принятия во всем (будь то творчество, первая влюбленность, выбор жизненного пути, сумасбродное решение записаться в армию) – в общем, всего того, чего он лишился, когда Дэвид бросил семью[97]. Этого Аллан, конечно, не мог дать Эдгару (и вряд ли смог бы Дэвид, о котором современники отзывались как о мрачном, неуравновешенном человеке с буйным нравом).
