– Бесподобная Фрейя, ты со мной шутишь. Но не зря же барды поют, что «лишь та из жен может сравниться с прекраснейшей Фрейей, кто не только красива лицом, но и сердцем добра».
– Локи, – сказала она. – Это из-за тебя мы попали в беду.
– Да, – сказал он. – Я не спорю. Но я также нашел парнишку. Нельзя во всем видеть только плохое.
– Когда-нибудь, – тихо проговорила Фрейя, – я пожалею об этом.
Но она улыбнулась и легонько коснулась самого кончика черного лисьего носа. Потом провела пальцем по рыжему лбу, по спине, по хвосту.
Вспышка мягкого света – и перед ними предстал человек, безбородый, с огненно-рыжими волосами и кожей белой, как у самой Фрейи. Глаза как два осколка зеленого льда. Интересно, подумал Одд, это у Локи остались лисьи глаза, или у лиса были глаза Локи?
Тор швырнул Локи какую-то одежду.
– Прикройся, – пробурчал он.
Фрейя повернулась к Одду. Ее нежная улыбка заполнила собою весь мир.
– Теперь твоя очередь, – сказала она.
– Я такой же, каким был всегда, – сказал Одд.
– Я знаю, – сказала Фрейя. Опустившись на колени, она протянула руку к его искалеченной ноге. – Можно?
– Ну, если хотите…
Она легко подняла его на руки, словно он весил не больше сухого листочка, и уложила на пиршественный стол богов. Затем взялась за его правую ногу и ловко отсоединила ее от колена. Провела ногтем по голени, и плоть разошлась, обнажая кости. Фрейя взглянула на них и помрачнела лицом.
– Их раздробило так сильно, – сказала она, – что даже я не сумею их восстановить. – А еще Фрейя сказала: – Но я могу сделать, чтобы стало лучше.
Она просунула руку внутрь снятой ноги и принялась мять разбитые кости, соединяя отдельные кусочки, прижимая их друг к другу и разглаживая места стыков. Потом точно так же раскрыла плоть на стопе и занялась тамошними костями, совмещая осколки и сдвигая их туда, где им положено быть. Закончив работу, богиня Фрейя вернула на место разъятую плоть и приставила ногу обратно к колену Одда. Нога вмиг приросла, словно никто ее не отделял.
– Извини, – сказала Фрейя. – Я сделала все, что могла. Ей уже лучше, но не так, как должно быть. – Она на секунду задумалась и вдруг оживилась. – Хочешь, я заменю ее полностью? Как ты смотришь на заднюю кошачью лапу? Или, может, куриную?
Одд улыбнулся и покачал головой.
– Спасибо, не надо. Мне и так хорошо, – сказал он.
Он медленно встал и с опаской оперся на правую ногу, стараясь не думать о том, что он только что видел своими глазами, как его ногу снимали с колена. Он оперся на нее сильнее. Она не болела. Почти не болела. Не так, как раньше.
