* * *
– «Рассказ о двух городах»? Мой. «Лавка древностей»? Ха! Это Лео Ауфману на все времена! «Большие ожидания»? Были такие у меня когда-то. Но теперь «Большие ожидания» пусть останутся у него!
– Что происходит? – спросил Лео Ауфман, войдя в комнату.
– Раздел общего имущества, – объявила жена. – Когда папочка по ночам пугает своего сыночка, значит, пора все рубить пополам! С дороги, Мистер Холодный Дом, Лавка Древностей! Во всех этих книгах не найдется сумасшедшего ученого вроде Лео Ауфмана. Ни единого!
– Ты уходишь, даже не испытав машину! – возмутился он. – Испытай, и ты разберешь свои вещи и останешься!
– «Том Свифт и его электрический аннигилятор». А это чье? – вопросила она. – Стоит ли гадать?
Фыркнув, она протянула «Тома Свифта» Лео Ауфману.
* * *
Под вечер все книги, посуда, одежда и постельное белье были сложены в стопки. Одна здесь. Другая – там. Четыре здесь. Четыре – там. Десяток здесь. Десяток – там. Лина Ауфман, утомленная подсчетами, вынуждена была присесть.
– Ладно, – тяжко выдохнула она, – прежде чем я уйду, докажи мне, что не станешь пугать ночными кошмарами невинных сынишек!
Не говоря ни слова, Лео Ауфман повел жену в сумерки. Она стояла перед оранжевым ящиком высотой восемь футов[13].
– И это счастье? – сказала она. – Какую кнопку нажать, чтобы испытывать безудержное веселье, благодарность, удовлетворенность и неоплатный долг?
Стали собираться дети.
– Мама, – сказал Саул, – не надо!
– Должна же я знать, о чем я тут кричу, Саул.
Она залезла в машину, уселась и взглянула на мужа, качая головой.
– Это не мне надо, а тебе, издерганная крикливая развалина.
– Пожалуйста, – сказал он. – Вот увидишь!
Он захлопнул дверцу.
– Нажми кнопку! – крикнул он ставшей невидимой жене.
Щелчок. Машина тихо задрожала, как огромная собака, которой снятся сны.
– Папа! – сказал обеспокоенный Саул.
– Слушай! – велел Лео Ауфман.
Сначала ничего не происходило, кроме дрожания внутренних тайно движущихся шестеренок и винтиков машины.
– С мамой все в порядке? – спросила Наоми.
– Все в порядке, с ней все нормально! Так, а теперь!
А внутри машины Лина Ауфман сказала:
– Ох!
Потом изумленно сказала жена-невидимка:
– Ах! Ты только глянь! Париж!
Затем:
– Лондон! А вот Рим! Пирамиды! Сфинкс!
– Сфинкс, вы слышите, дети? – шептал и смеялся Лео Ауфман.
– Духи! – удивленно воскликнула Лина Ауфман.
Где-то патефон играл «Голубой Дунай».
– Музыка! Я танцую!
– Ей только кажется, что она танцует, – доверительно сообщил папа всему миру.
