— Да, вы же и детей, наверняка, не любите! Таких чудовищ, как вы, маленькие дети только раздражают! Они вам только «для галочки» нужны, потому, что так положено… продолжение рода и все такое… Вы, вообще, ничего о детях не знаете, а они должны рождаться в любви! И я хочу, чтобы мой муж меня по-настоящему любил и наших детей тоже…
Веймар даже с кресла привстал, потому что при разговоре о будущих щенятах Волк просто завертелся на месте, совершенно счастливый одним только предвкушением… А потом Зверь на полном серьезе вознамерился броситься к Хозяйке… дабы ее белые ножки облобызать.
— Сидеть! — рявкнул Веймар во все горло… на весь огромнейший Зал.
Катарина чуть со стула не свалилась, невольно откинувшись назад.
— Это вы… мне? — «Ни фига себе заявочки!» — Я, кажется, и так сижу… мне, что же… теперь на колени перед вами упасть, вы этого хотите? Да, вы совершенно не умеете себя вести, вам не жена нужна, а рабыня Изаура… Ни за что! И не смейте на меня орать, я вам не прислуга!
— Простите… я не хотел вас испугать… это… другое.
Веймар чувствовал себя мерзко, его Зверь и эта привлекательная девчонка просто выводили его из себя, словно сговорившись. А что же будет дальше? Дальше — то что… Скорее бы добраться до спальни, там бы он показал ей, кто здесь на что имеет права… и как умеет себя вести…
— Я устал с вами спорить…
— Быстро же вы утомляетесь… может, вам вообще не следует жениться! Поберегли бы лучше здоровье…
Веймар не сдержал возмущенного рычания и в два прыжка оказался возле Катарины. О, как хотелось ему сейчас разорвать на ней это облегающее платье и взять девушку прямо на белой скатерти стола… Но, она будущая Хозяйка Ульфенхолл, он не должен вести себя с ней как животное, тем более, она ему этого точно не простит и еще, пожалуй, выкинет какую-нибудь глупость.
Девчонка невероятно дерзкая и непокорная! Может быть, поэтому ее и выбрал для себя Зверь… Для себя и для Веймара… Кажется, последний теперь уже был совсем не против такого союза.
Веймар вдруг увидел совсем близко ее удивительные глаза, цвета густого выдержанного меда, цвета темного золота из растрескавшихся сундуков прадеда, Веймар почувствовал в своих руках ее легкое тело, невероятно нежное, гибкое, такое… что мужчине немедленно захотелось окунуться в его недра, прижать к себе и никуда больше не отпускать…
— Господин, не пора ли подавать жаркое?
Веймар с глухим рокотом вернул Катарину на стул и кинул яростный взгляд на вошедшую в Зал кормилицу. Катя сидела ни жива ни мертва, словно ее паутиной опутали с ног до головы. «Что это сейчас было… Глаза-то у него, и правда, красивые, а сам он Чудовище… Еще хуже, чем из Аленького цветочка, тот безо всяких условий девушку отпустил с родней повидаться, а этот… дитя ему сперва роди… Ага, уже спешу…»
