— Надо бы преподать тебе пару уроков, ты смыслишь только в пирожках…
— Неужели? Да мне просто жалко пускать тебе кровь.
— Да… В это утро пустить кровь должен был я…
Катя тотчас нахмурилась и закуталась в простыню, отвернувшись.
— Думаешь, твоя щепетильная Нарида потребует подтверждение моей невинности? Я тебя сразу предупреждала, Веймар, надо было взять в жены деревенскую «скороспелку»!
— Кого-кого ты мне предлагаешь? Иди-ка сюда, ишь, замоталась в тряпку и думает, я до нее не доберусь…
— Если тебе нужна девственница, то можешь искать…
— Мне нужна только ты, Катрин! Прости, я не хотел обидеть тебя.
— Не стоило упоминать вообще… Скажи, а служанки правда будут обсуждать, что на белье нет красных пятен? Они будут потом на меня коситься?
— Ну, раз уж тебе нужны эти пятна…
Веймар рванул зубами кожу на внутренней стороне предплечья и тут же прижал рану Катиной простыней…
— Тут хватит на целый выводок невинных дев… лишь бы ты была спокойна, Любимая!
— Веймар, зачем?! Господи, я же не думала, что ты так поступишь, Веймар, дай мне посмотреть.
— Завтра заживет, пустяки… дай снова тебя обнять, я уже скучаю.
Их тела вновь переплелись… Мужчина и Женщина сейчас вовсю забавлялись, наслаждались друг другом, катаясь по постели, взбивая простыни, разбрасывая подушки. Никто даже не заметил, как в комнату заглянула Сирма.
— Госпожа, вы уже встали… ой… ой… ах…
Увидев сцену на смятой, истерзанной кровати служанка застыла столбом и только хлопала глазами, пока Веймар не обратил на нее свой гневный взор. Сирма тотчас же нашла задом двери и выбежала прочь. И получаса не прошло, как весь Ульфенхолл знал, что в это, несомненно, доброе утро Хозяин и его Невеста голышом резвятся в постели.
Нарида налила большую кружку парного молока, что принесли с утреннего надоя и уже хотела передать его служанке, чтобы та отнесла Торму, как вдруг передумала…
— Сама… Займись пока рыбой… да помешай квашню!
Свежее молоко для однорукого воина — это был обычный ежеутренний ритуал, отчего-то сегодня Нарида решила совершить его лично.
Чуть прихрамывая, пожилая женщина направилась было в каморку Торма, но обнаружила его сидящим во дворе…
— «Решил видно погреться на солнце… похоже, не очень-то его согрела его кровь эта городская вдовушка… У-у! Старый кобель…»
— На вот, держи свое молоко!
— Благодарю тебя от души, добрая женщина! — Торм приложил единственную руку к сердцу и притворно тяжко вздохнул.
Вдруг со стороны кухни выпорхнула молоденькая служаночка и, подскочив к Нариде, принялась что-то быстро шептать ей на ухо, тут же хихикая в кулачок. Брови домоправительницы поднимались все выше и выше… а вот уголки губ, наоборот, удивленно поползли вниз.
