— Прости… Нам незачем быть вместе. Я уеду…
— Уедет она… А я — что? Целый год жизни на тебя зря потратил? Свадьбу тебе устроил, наряды купил, пытался человека из тебя сделать, а ты — синий чулок, только книжки читать любишь, а на мужа тебе наплевать? Я должен проституток себе заказывать, чтобы не дрочить в туалете, ты хоть это понимаешь!
— Наш брак был ошибкой…
— Да что ты говоришь? Ты поняла это, когда нашла себе другого, да? У него что, хрен больше или вылизывает тебя лучше? Так, ты бы хоть раз меня об этом попросила, ты же вечно стесняешься, под одеяло прячешься. Я тебя даже голой-то ни разу не видел во весь рост. А ведь фигурка у тебя ничего!
Антон вдруг окинул Катю тяжелым, заинтересованным взглядом.
— Давай-ка мы сейчас потренируемся… Раздевайся! Станцуешь для меня на столе, и я еще подумаю, может, не буду тебя выгонять.
Антон рванул ворот Катиной кофточки, потом стал стягивать бретели лифчика, одновременно пытаясь поцеловать девушку. Катя извивалась в его руках, задыхаясь от запаха алкоголя, который она терпеть не могла. Антон был очень пьян, но ему удалось расстегнуть Катины джинсы и, уложив жену на кухонный стол лицом вниз, мужчина попытался стащить их вниз. Это ему почти удалось, когда Антон вдруг передумал насиловать девушку в этом положении.
— Таську-то я выгнал, а, значит, ты сейчас сделаешь ее работу. Не отвертишься на сей раз, любимая жена! Вставай-ка на колени и бери в рот. Ну, живо…
Кате казалось, что еще немного и она упадет в обморок от того, что с ней происходит. Она никогда в жизни не слышала плохого слова в свой адрес. Для родителей всегда была «солнышком» и «заинькой», при всей своей строгости, отец ни разу не позволял себе крика, а уж о физическом наказании даже и помыслить было невозможно. Катя все понимала с полувзгляда, с полуслова. Даже редкие ссоры родителей проходили за закрытыми дверями, с использованием вполне литературной лексики.
Когда Антон поставил девушку на колени перед собой и вытащил из домашних штанов свое, надо сказать, весьма «приунывшее» достоинство, Катю стошнило прямо на голые ноги мужа. Антон брезгливо выпустил из рук волосы жены и помчался в ванную. А Катя без сил рухнула на кафельный пол кухни, подтянула колени к груди и заплакала от полнейшего смятения и страха.
Ей вдруг показалось, что вся ее жизнь стремительно летит под откос, что этим неудавшимся браком она перечеркнула все хорошее, что могло ждать ее впереди. Будто бы своим поспешным замужеством она предала кого-то по-настоящему родного, желанного, кто непременно должен был встретиться на ее пути. И мысль об этом заставляла еще мучительней сжиматься Катино сердце, вызывая потоки новых слез. Муж в эту ночь больше не тревожил девушку. Приняв душ, Антон вернулся в спальню и проснулся только ближе к обеду, в то время, когда Катя напротив, задремала в самолете, уносящим ее в Тюмень.
