. Вы отдаете своих дочерей, при этом думая, что делаете благо. Что тем самым сохраняете спокойствие, мир, тысячи жизней неповинный людей и их дочерей, которым повезло чуть больше. Да вас развели, ребята… И сколько лет это уже продолжается?
— Об этом никто не знает. Территория империи огромна, я не помню, чтобы в Ратании совершался этот ритуал. На моем веку — никогда. — Мужчина сокрушенно вздохнул, начиная неторопливо плестись в сторону таверны, в которой они остановились. — Твоя уверенность, Ким Рендал, не спасет ту несчастную, на которую падет жребий. Ничто не спасет.
— Меня удивляет, что тебя это настолько напрягает. — Пробормотала девушка, шествуя рядом по пустынным улицам Ратании, которая наверняка еще отходила от услышанного. — В моем мире каждый день погибают сотни невинных… остальные научились абстрагироваться от этого, просто не обращать внимания.
— Как я могу не обращать внимания, когда это может быть моя дочь?
— Ах вот в чем дело… Ну об этом тебе вообще не стоит волноваться. Теория вероятности, Бран. Жителей в этом городке и ближайших окрестностях — тысячи три, так?
— Пять. — Бросил угрюмо мужчина.
— Ну вот… пять. А девственниц всего… ну максимум двести… это получается, вероятность равна — один к двумстам. Понимаешь, это всего-то одна двухсотая…
— И все таки эта одна двухсотая существует, Ким Рендал.
Взглянув со стороны на такую ситуацию, Ким бы просто снова повторила: «это невозможно». Но вот она стоит здесь, посреди горницы, смотря на рыдающих мать и дочь и на стоящего над ними ошарашенного отца, который бы то же рад разрыдаться, но видимо от потрясения не в состоянии даже слова сказать.
Чертова одна двухсотая — пронеслось в голове Ким, которая чувствовала себя… пустоголовой и лишней. А еще виноватой, почему-то. Потоптавшись на месте, она не нашла лучшего выхода, чем потихоньку убраться из дома, наполненного завыванием матери и сопением дочери.
Закат вспыхнул за океаном, солнце разлило кровь по небу.
Ким присела на покосившуюся лавочку, вкопанную тут же, возле избы. Тяжелое дыхание наполняло легкие соленым запахом моря и рыбы… Ветер был настолько свеж, что в нем, кажется, различались малейшие цветочные нотки, ароматы специй, привезенных иноземными купцами, запахи лета, солнца и луны… Ничего лишнего. Так мирно и тихо, если бы не вой, доносившийся из избы.
Уронив голову на сложенные на коленях руки, Ким со вздохом прокляла свою уверенность и псевдоученость. В этом мире Ким Рендел была не более, чем простая сумасшедшая.
