Такого в пивнухе Петренко еще не встречал. Теперь он уже смотрел на странного посетителя во все глаза. Сам Петренко учил французский язык в гимназии и, хоть не мог свободно говорить, прекрасно знал французские ругательства — ту важную часть языка, которую первой усваивает любой школьник.
Когда встреча подходила к концу, Петренко спросил Чебурека, знает ли он, кто это такой. Чебурек не знал. У них было условлено, что из пивной они выходят по отдельности — первым всегда уходил Чебурек, а Петренко еще на некоторое время оставался.
После ухода Чебурека Петренко решительно направился к Катерине, хозяйке пивной. Она была единственной, кто догадывался о том, кем является Петренко на самом деле, но предпочитала молчать, не желая портить отношения с властями.
— Это князь бывший вроде, — сказала Катька, с отвращением глядя на бродягу, — у нас его не любят.
— Почему не любят? Что он сделал?
— А хрен его знает! — Катька равнодушно пожала плечами.
— Он бродяга, судя по виду?
— А то кто же? — Катерину удивил его вопрос.
— Но у него есть деньги, чтобы покупать водку.
— Так это Туча за него платит. Велел выдавать ему все, что тот попросит, а потом выставлять Туче счет. Так я и делаю. Только он не жрет ничего, хлещет одну водку. Причем без закуски.
— Туча за него платит? — Вот это был номер! Петренко так поразился, что даже растерял все слова. — Да кто же он такой? Он бандит?
— Да тебе шо, повылазило? Сказано ж тебе — его не любят! Никакой он не бандит!
— Но фамилию его ты хоть знаешь?
— Да вот Туча мне в тетрадке записал… Сейчас поищу… — Катерина принялась водить пальцем в замусоленной тетрадке, — вот, нашла. Владимир Сосновский.
Владимир. Петренко удивился этому странному совпадению, ведь с этим человеком они оказались тезками! Теперь он был полон решимости узнать всю его историю до конца.
— Это шоб он за голод не подох, — вдруг сказала Катька, — потому Туча за него и платит. Сказал кормить его. Туча добрый. А этот швицер только водку жрет.
— Где он живет, ты знаешь? — Любопытство Петренко было накручено до предела.
— Да нянька я ему, шо ли? — возмутилась Катька. — Халамидников всех окрестных должна знать? Да хоть под забором — мне за какое дело?
В этот самый момент мужчина, шатаясь, поднялся из-за стола и побрел прочь, к выходу из пивной. Петренко увидел, что бутылка из-под водки на столе была пуста. Закуски не было никакой. То, что он только пил, было плохим признаком. Похоже, спивался он стремительно, и такими темпами ему оставалось недолго жить.
