— Ты бука, Светлов, и скажи спасибо, что я поменяла первую букву в этом слове, — фыркнула Тень, слетая со шкафа. — Хорошо, когда будешь готов — приходи с красивыми рабами падать мне в ноги, и непременно по всей форме. Тогда соглашусь. Работай, трудоголик.
Лёгкий поцелуй в собравшиеся морщинки в уголке глаза — и Тень вновь растворилась в сером тумане, просачиваясь в потолок. И уже оттуда, из перекрытий, напоследок донеслось угрожающее:
— А если эта мымра обидит Палача — все патлы повыдергаю, так и знай!
* * *
Долго пребывать в одиночестве и столь необходимой для качественной работы тишине специалисту по связям с общественностью не пришлось.
Не минуло и часа, как в дверь снова раздался стук, причём, в отличие от прошлого раза, стучавший даже не стал дожидаться разрешения войти. Светлов вздохнул и в который раз за утро принялся за полировку линз на очках. Медитативное занятие успокаивало и позволяло «мириться с несовершенством мира», так, по крайней мере, утверждал начальник Второго отдела. В данный момент перед столом Александра стоял глава «Тройки», и находился он, мягко говоря, во взвинченном состоянии. Душевное спокойствие Палача было нарушено настолько, что он несколько секунд даже не знал, как выразить словами, по какому поводу явился. Александр Евгениевич терпеливо ждал.
— Comandante[4], — выдавил, наконец, Палач, — ты совсем рехнулся?
Светлов вместо ответа чуть развернулся вместе с креслом и посмотрел на солнечный свет через стёклышко. Удовлетворился результатом и положил очки на стол.
— Будь так добр, amico mio[5], — вкрадчиво произнёс он, — уточни, что именно привело тебя к таким умозаключениям.
В душе Александру очень хотелось уподобиться преподавателям современных школ и потребовать от Палача «выйти и войти, как положено». Но, догадываясь о причинах визита коллеги, он всё же воздержался от подобных воспитательных мер.
Палач резко выдохнул сквозь зубы и всё-таки смог взять себя в руки. Только потемневшие глаза свидетельствовали о буре эмоций, бушующей где-то в сознании древнего убийцы.
— Я имею в виду внешность твоей новой протеже, — почти нормальным голосом сказал он. — Меня, в частности, интересует: был ли ты осведомлен о её сходстве с личностью, известной нам обоим с давних времен.
Светлов на мгновение смежил веки, отмечая, что оценил выдержку собеседника и вежливость постановки вопроса, а потом покачал головой.
— Палач, я могу дать тебе слово чести, что не подозревал об этом. Более того, — продолжил он, не давая главе Третьего отдела вставить ни слова, — я не сразу сопоставил её внешность со своей памятью об упомянутой тобой личности.
