По дороге в город Гета рассказывала о своей работе. Ей удалось добиться очень интересных результатов. Она установила качественное различие излучений у самцов и самок. Ее опыты поражали остроумием своих методов и тщательностью выполнения.
Карст молчал, слушал рассеянно. Он силился разгадать, какова будет развязка.
— Представь себе, Гета, — сказал наконец он, — что нам еще очень долго не удастся найти более дешевого способа делать человека бессмертным, или что это вообще иначе недостижимо, как при помощи нашей пересадки.
— Не думаю. Мне кажется, это вопрос времени. А оно нас не стесняет.
— Времени? Разве… Америка тоже подождет?
Гета ничего не ответила, потому что в это время их аэрон опустился на крышу дома, где она жила. Здесь был сад.
Громадные благоухающие цветы, творения искусства, окружали густым газоном беседку.
— Сядем. Эта беседка похожа на ту, что была в старом парке. Тот же мавританский стиль.
Гета, сощурясь, окинула взглядом беседку, потом оглянулась. Никого не было. Она размотала и сняла с головы совсем скрывавший ее лицо синий газовый шарф. Карст больше сорока лет не видал ее так близко. Правда, он разговаривал с ней и видел ее постоянно через хоккок, но это было далеко не реальное восприятие. «Неужели это она, та самая Гета?» — думал он, всматриваясь в ее маленькое лицо и огромный лоб, переходящий в большой, круглый череп. На голове не было ни волосинки. Солнце отражалось на блестящей поверхности гладкой кожи. Благодаря ничтожно малой величине нижней челюсти, лицо казалось заостренным и почти младенческим. Только глаза, серьезные и спокойные, сообщали строгий и мудрый вид. Столетия умственной работы придали взору непередаваемое выражение. Во всем облике не было и признака старости.
— Что ты сказал про Америку?
— Ты говорила, что мы располагаем временем для наших исследований. Но ты упустила из виду политические перспективы. Война неизбежна, и если колонизация Луны на некоторое время ослабила кризис, то это не означает, что вопрос улажен. Наоборот, тем страшнее будет развязка.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Если победит капитал, то нам уже нельзя будет выступать с нашим открытием.
— Да, конечно. Бессмертие тогда станет исключительно достоянием высшего класса. Можно себе представить, к чему бы это привело.
Гета поежилась.
— Надо повидаться с Кургановым. Он, вероятно, имеет на этот счет определенное мнение. Полтораста лет тому назад он уже предвидел эту опасность. И как хорошо, что он с нами.
