Как же я его люблю! — вдруг кристально ясно мелькнуло в голове.
— Ах так! — воскликнула я азартно. — Ну, держись!
И я подскочила к мужчине, не успевшему еще отойти от смеха, схватила его за руку и утащила в реку. А потом просто прыгнула ему на шею, заваливая нас обоих в воду. Утонуть нам не грозило, а побарахтаться было здорово.
Оказалось, я боюсь щекотки!
* * *
Я проснулась со слезами на глазах. Слишком ярким был этот сон-воспоминание. Слишком сильно было осознание одиночества. Хотелось устроить истерику. Но я снова сдержалась.
Не сейчас.
Нельзя сдаваться. Рано.
Передо мной появились закуски. Действительно, наблюдают.
Я жевала, практически не чувствуя вкуса и думая лишь о том, как бы мне сбежать. Сразу ясно, что о побеге узнают моментально. Возможно, даже сами прислужники успеют поймать. И тогда весь вопрос в том, как выиграть время. Как оторваться от погони? И куда бежать?
Хотя, я знаю, что мне важнее всего оказаться хотя бы у какого-нибудь источника воды. Я уверена, вот не знаю наверняка, но уверена, что смогу передать весточку! Мне бы только хоть кружку воды! Хоть пресной, хоть соленой, только чтобы вода была!
Снова мелькнула на задворках сознания какая-то мысль. Важная. Очень важная. Но тут же пропала. Да что ж такое!
Подошла к окну. Небо было красным. Закат. Решила полюбоваться им с крыши. Может хоть мысль дельная придет.
Закат в пустыне оказался действительно прекрасен. Но не родной. Ладно, не буду об этом думать. В первую очередь меня волновал вопрос — как сбежать. И будет волновать до тех пор, пока не попробую.
Думать не хотелось. Хотелось исчезнуть. Но вот как раз для этого надо было хорошенько подумать. Арррр! Бесит! Я посмотрела вниз. Может, все-таки прыгнуть со стены? Или нет? Я высоты не боялась, когда рядом был Ной и вода. А тут все-таки страшно. Об песок можно убиться? Думаю ушиб или оглушение мне точно обеспечены с такой высоты.
Пришлось вздохнуть и отойти от края.
Двери «в наружу» нет. Прислужников просить бесполезно. Единственное, что можно, так это требовать каких-то материалов из города. Только не книги и не воду.
Сидя вот так на крыше, позволяя мыслям течь свободно, я сообразила, почему такая нервная. Если до этого момента мне просто не нравилось то, что я в тюрьме по сути, то сейчас я поняла, что вниз не хочу спускаться. Песчаные стены давили на меня. Вот никогда не замечала за собой приступов клаустрофобии, а сейчас тошно становилось при одной мысли о том, чтобы уйти в комнату. Кажется, ночевать я буду на крыше.
