– Не обязательно.
Еще содрогающееся чудовище опустилось на поверхность озера рядом с Лопес и погрузилось немногим глубже: чтобы утонуть в растворе такой плотности, надо быть камнем.
Лабин оставляет труп и переходит к туше. Кларк следует за ним.
– Это не та тварь, что цапнула Джина, – жужжит Лабин. – Зубы другие. Гигантизм у минимум двух видов костистых рыб в двух километрах от гидротермального источника. – Запустив руку в разинутую пасть, он выламывает один зуб. – Остеопороз, возможно и другие признаки дефицита питания.
– Не мог бы ты отложить лекцию и для начала помочь мне с этой штукой? – Кларк указывает на свой «кальмар», который пьяно кружит в темноте у них над головами. – С такой ногой мне вплавь до дома не добраться.
Лабин всплывает и приводит аппарат к повиновению.
– Придется везти обратно, – заявляет он, подводя «кальмара» к ней. – Вот это все.
«Все» относится к выпотрошенным останкам Лопес.
– Это может быть не то, что ты думаешь, – говорит Кларк.
Кен перегибается и ныряет в Невозможное озеро в поисках своего «кальмара». Кларк наблюдает, как он работает ногами, преодолевая подъемную силу.
– Это не Бетагемот, – тихо жужжит она. – Он бы не одолел такого расстояния.
Голос ее спокоен, как любая механическая карикатура на голос в этих местах. Слова звучат резонно. А вот с мыслями не то. Мысли замкнулись в петлю, в мантру, порожденную подсознательной надеждой, что бесконечное повторение сделает желаемое реальностью.
«Не может быть не может быть не может быть…»
Здесь, на бессолнечных склонах Срединно-Атлантического хребта, столкнувшись с последствиями своих поступков, догнавших ее на самом дне мира, она может встретить их лишь отрицанием.
Портрет садиста в детстве
Ахилл Дежарден не сразу стал самым могущественным человеком в Северной Америке. В свое время он был просто мальчонкой, подрастающим в тени горы Сент-Илер. Но и тогда оставался эмпириком, прирожденным экспериментатором. Первая его встреча с Комитетом по научной этике состоялась в восьмилетнем возрасте.
Тот опыт был связан с аэродинамическим торможением. Родители в благонамеренном стремлении приобщить ребенка к классике познакомили его с «Местью Мэри Поппинс»[4]. Сюжет книги оказался довольно глуп, зато Ахиллу понравилось, как блок Персингера[5] передавал напрямую в мозг волнующее ощущение полета. У Мэри Поппинс, видите ли, имелся нанотехнологический зонтик, позволявший спрыгнуть хоть с верхушки небоскреба и спланировать на землю плавно, как пушинка одуванчика.
