Рифтерша плавает в темноте, ее силуэт подсвечен слабым светом, сочащимся в иллюминаторы. На ней черная как нефть вторая кожа, которую по праву можно считать особой формой жизни – чудо термо- и осморегуляции. Она не дышит. Двух женщин разделяет стена, отгораживающая океан от воздуха, взрослую от подростка. Переговариваются они через устройство, прикрепленное изнутри к иллюминатору в форме слезы – нашлепка размером с кулак передает колебания фуллеренового плексигласа акустическому приемнику.
– Ты говорила, что зайдешь, – говорит Аликс Роуэн. Проходя через перегородку, ее голос становится дребезжащим. – Я добралась до пятого уровня, столько бонусов собрала – жуть! Хотела тебе все показать. Запаслась шлемофоном и все такое.
– Извини, – жужжит в ответ Кларк. – Я заходила, но ты еще спала.
– Так зашла бы сейчас.
– Не могу. У меня всего пара минут. Тут кое-что случилось.
– Что такое?
– Один человек ранен, его вроде бы кто-то укусил, и мясники переполошились насчет инфекции.
– Какой инфекции? – спрашивает Аликс.
– Возможно, никакой. Но они хотят устроить карантин – просто на всякий случай. Насколько я понимаю, обратно меня так и так не пустят.
– Делают вид, будто от них что-то зависит, да? – усмехается Аликс, и линза иллюминатора забавно искажает ее лицо. – Знаешь, им очень, очень не нравится, что не они тут командуют. – И с удовольствием, которое, вероятно, относится скорее не к корпам, а ко взрослым вообще, она добавляет: – Пора им узнать, каково это.
– Меня это не радует, – неожиданно говорит Кларк.
– Переживут.
– Я не о том, – качает головой рифтерша. – Просто я… Господи, тебе же четырнадцать. Тебе не место внизу… я это к тому, что тебе бы сейчас наверху нежничать с каким-нибудь р-отборщиком…
– С мальчиками? – фыркает Аликс. – Это вряд ли.
– Ну, тогда с девочками. Так или иначе, тебе бы сейчас на волю, а не торчать здесь.
– Лучшего места для меня не найдешь, – просто отвечает Аликс.
Она смотрит в окно, за три сотни атмосфер сразу – подросток, на всю жизнь запертый в клетке холодного черного океана. Лени Кларк все бы отдала, чтобы ей было чем возразить.
– Мама об этом не хочет говорить, – помолчав, продолжает Аликс.
Кларк остается безмолвна.
– О том, что произошло между вами, когда я была маленькой. Люди болтают о всяком, когда ее нет рядом, так что я кое-что подслушала. Но мама молчит.
«Мама добрее, чем можно было ожидать».
– Вы были врагами, да?
Кларк качает головой – бессмысленный и невидимый в такой темноте жест.
