– Бред какой-то.
– Неужели? Мы не можем связать происходящее ни с одним конкретным человеком, ни с одним централизованным источником. Но все эти вещи связаны между собой и подчиняются какому-то порядку, тренду.
– Совсем не обязательно.
– Да ладно.
– Обсудим все это позже, хорошо? А сейчас мне надо напечатать заметку, переделать первую страницу и вставить ее в макет. Типография должна была получить его сорок пять минут назад. Мне придется звонить им и объяснять, что придется подождать еще час.
– Хочешь, чтобы я посмотрел, не остался ли кто-то в отделе новостей?
– Нет. Все уже ушли. Я даже Джин отправил домой.
– У Фарука вечерняя лекция. Могу вызвать его.
– Нет, я все сделаю сам. Это работа для одного человека. А ты отправляйся домой. Встретимся в общаге.
– И обсудим неожиданную склонность нашего универа к насилию?
– Сколько твоей душе будет угодно.
– Ладно, Лу Грант[45]. – Хови хихикнул. – Пока.
– Пока. – Джим проводил Хови до двери и посмотрел, как его друг катится по коридору в сторону лифтов.
В одиночестве он вернулся в отдел выпуска.
* * *
Это заняло у него больше времени, чем он предполагал.
Джим рассчитывал на час, сказал людям из типографии про полтора, но прошло почти два часа, пока макет наконец был готов. И проблема заключалась не в статье Форда. Да и саму полосу Паркер переделал достаточно быстро. Но в процессе он заметил массу ошибок – орфографических и синтаксических, – из-за чего был вынужден перепечатывать и вновь вставлять по нескольку строк в каждый материал.
После этого он стал проверять другие полосы.
И исправлять ошибки и в них.
Завтра редакторам предстоит выслушать не очень приятную лекцию.
С подачей материала в типографию Джим опоздал на добрых три часа, но он позвонил и объяснил ситуацию. В типографии ему сказали, что работы у них сегодня не очень много, так что все равно газета будет напечатана и готова для распространения к шести часам утра.
Джим быстро прибрался в помещении, выключил всю аппаратуру, погасил свет и запер дверь. Потом прошел в отдел новостей и забрал свой рюкзак.
Было уже больше одиннадцати; Паркер находился в кампусе начиная с семи часов утра. Шестнадцать часов. Он так устал, что чуть не уснул в лифте, убаюканный едва заметным покачиванием крохотной кабины. Потом она остановилась, дернулась, и Джим проснулся как раз в тот момент, когда раскрылись автоматические двери.
На нижнем, сейчас абсолютно пустом, этаже здания стояла полная тишина. Даже продавцы пончиков уже разошлись по домам. Холл освещали притушенные флуоресцентные лампы на высоком потолке, но свет отражался от стекол, и мир за окнами выглядел бесформенным и черным. Джим шел по выложенному плиткой полу, и эхо его шагов разносилось по помещению. Дойдя до входной двери, он приоткрыл ее. В лицо ему пахнуло холодным воздухом, который ворвался внутрь из-за разницы в давлении, и он полностью распахнул дверь и вышел на улицу.
