— Не слишком подробно.
— Тогда слушайте: есть у нас в мозгах лимбическая система, комплекс центров невероятной древности, существовавший у всех животных, начиная от примитивных беспозвоночных. Эти самые центры определяют комплексы врожденных (инстинктивных) поведенческих реакций. И хорошо, что они есть, иначе бы пришлось задумываться, как дышать, или каким образом выпихнуть из организма уже переработанную пищу.
И есть — неокортекс, более известная просто как кора головного мозга. Это примерно 10–11 миллиардов нейронов из 150, присутствующих в мозге среднего человека. Там сосредоточены зоны, где обрабатываются сигналы со всех рецепторов, хранятся знания и социальные рефлексы, наработанные в течение жизни.
Наши мозги все время становятся заложниками двух событий: с одной стороны, диктатом врожденных форм поведения, проверенных миллионами лет отбора, который, собственно, и сделал нас людьми. С другой стороны, у нас есть неокортекс. Система огромная, мощная, великолепно адаптирующая своего хозяина к меняющемся обстоятельствам жизни. Но вот беда, может она требует для работы огромных затрат энергии — до 35 процентов того, что может дать тело-носитель. Потому неокортекс очень непросто заставить работать. Экономить энергию — общее свойство всего живого.
Стоит задуматься, для чего неокортекс, это гигантское хранилище личной информации, вообще возник. Ответ прост: легче адаптироваться и помочь лимбической системе в деле переноса своего генома в следующие поколения.
Все, что наросло потом, и называется "человеческими ценностями", "моралью", "идеалами". И по факту, является артефактом. Огромная избыточная емкость нашего хранилища информации чаще всего не используется для мышления как такового, поскольку, с точки зрения мозга как такового, мыслить вредно, затратно и совершенно не хочется. Мышление не поддерживается эндорфинами — чистая физиология. Зато функционирование лимбической системы — поддерживается!
Не заработал, а украл — эндорфины. Не женился, а соблазнил соседку — опять эндорфины. Выдал чужую научную работу за свою — и опять эндорфины! Все, что сделано так, чтобы добиться максимального биологического или социального результата с минимальными затратами усилий — поддерживается физиологически.
Функционирование лимбической системы, масса которой составляет порядка 10 процентов массы мозга требует весьма небольших, по сравнению с неокортексом, затрат энергии. Потому наградой за удачные асоциальные поступки всякий раз служит порция внутреннего наркотика — эндорфина.
