На восточном краю неба после восхода солнца мираж наиболее фантастичен. Там виднеются целые селения
(Надьудвар, Надьиван), они как бы подняты в воздух и так приближены, что в подзорную трубу можно разглядеть проходящие по улицам подводы; дома, колокольни в перевёрнутом виде отражаются в сказочном волнующемся море. В пасмурную погоду их не видно, они находятся за горизонтом.
– Куда немцам с нами тягаться! – похвастался почтенный Шайгато перед очарованной компанией.
Художник в изумлении схватился за голову.
– Боже, что мне довелось увидеть! И я не могу запечатлеть этого на полотне! Объясните мне хоть, что это такое? – приставал он ко всем по очереди.
Гуртовщик ответил, что это марево.
– А что такое марево?
– Марево – это мираж хортобадьской степи.
Ферко Лаца объяснил явление лучше, чем гуртовщик.
– Мираж – это чудо, ниспосланное богом для того, чтобы бедному пастуху не было скучно одному в степи.
Наконец, художник обратился к доктору с просьбой разъяснить ему, что такое мираж.
– Да я мало что знаю о мираже. Когда-то мне довелось читать книгу Фламмариона5 об атмосфере. Там он описывает фата-моргану6, которую видят в африканских пустынях, на берегах Ледовитого океана, около Ориноко и в
Сицилии. Читал я описание фата-морганы и у Гумбольда и
Бомпланда7, но о хортобадьском мираже великие учёные ничего не знают. А его здесь видят в каждый жаркий летний день с утра до вечера. Учёный мир игнорирует даже величественные природные явления Венгрии.
Доктору было приятно излить свою наболевшую душу перед иностранцами. Но восхищаться явлениями природы ему было некогда. Надо было спешить на матайский хутор, 5 Фламмарион Камиль (1842–1925) – известный французский астроном.
6 Фата-моргана – мираж.
7 Гумбольдт Александр (1769–1859), Бомпланд Эме (1773–1868) – естествоиспытатели.
где находились ветеринарная лечебница и аптека. Он распрощался со всей компанией, вскочил в свою двуколку и укатил в степь.
Большое стадо ушло уже далеко, а пастухи гнали его всё дальше и дальше. Хотя здесь поблизости трава была сочнее, весною скот всё же выгоняли на дальние солончаковые низины с таким расчётом, чтобы летом, когда трава там высохнет, их ожидало бы ещё не тронутое пастбище.
Расставание между оставшимся стадом и проданным гуртом являло собой трогательную картину.
«Словно хор друидов и валькирий!»8
Тем временем конюший оформлял финансовую сторону дела и договаривался о маршруте. Новенькими стофоринтовыми ассигнациями он уплатил стоимость гурта господину Шайгато, который, ничуть не стесняясь, сунул их в карман сюртука. Иностранец счёл нужным посоветовать хозяину подальше прятать свои деньги: очень уж здесь глухие места, на что горожанин со свойственной жителям
