Коль жандарм нагрянет, быстро убегу…
Есть в этой песне поэзия привольной жизни бетяров!
Когда рыба была готова, девушка подала её парню.
Рыбу в тех краях едят не с тарелки, а ножом снимают с вертела по кусочкам: так она вкуснее.
Если девушка жарит своему возлюбленному рыбу, это считается лучшим доказательством её любви к нему.
Радуясь, что Шандор с таким аппетитом ест приготовленное ею кушанье, Клари продолжала напевать ему на ухо:
Чуть дыша от страха, прибежал слуга:
«С ружьями жандармы движутся сюда!»
На гнедка бетяр мой тотчас же вскочил –
К мареву умчался, даже след простыл.
Прежде, когда он пел эту песню вместе с Клари, дойдя до слов: «К мареву умчался, даже след простыл», Шандор
2 Тарогато – венгерский народный духовой инструмент.
подбрасывал к потолку шляпу и стучал кулаком по столу.
А теперь он и бровью не повёл.
– Ты что ж, разлюбил эту песню? Разонравилась она тебе?
– А что в ней хорошего? Я не бетяр! Разбойником не был и не буду. Жандармы – славные парни. Они знают своё дело. А подлый разбойник заставляет слугу стоять на страже и, завидя жандармские каски, пускается наутёк, бросив жареную рыбу, крепкое вино и хозяйку корчмы. Да вдобавок ещё хвалится тем, что удирает в привольную степь. Трусливая душонка!
– Ох, как ты изменился с тех пор, как перешёл на службу к императору.
– Изменился не я, а погода. Тулуп не перестаёт быть тулупом оттого, что его вывернешь наизнанку. Тулуп есть тулуп.
– Разве не обидно любимой девушке слушать такие дурацкие разговоры: «Тулуп есть тулуп».
– А если я лучших не знаю? Может быть, дебреценские да моравские господа, что веселились здесь ночью, развлекали тебя более приятными шутками?
– Конечно! Уж они-то не сидели здесь как истуканы.
Особенно художник – парень хоть куда. Только был бы он чуточку повыше, а то мне и до подбородка не доставал.
– Вы что же, ростом мерялись?
– Да, мерялись. И я научила его плясать чардаш. Он прыгал, как двухмесячный козлёнок в хлеву.
– А пастух? Он, что же, сложа руки смотрел, как с тобой танцует венский художник, и не свернул ему шею?
– Вовсе нет! Они даже выпили на «ты».
– Впрочем, мне всё равно. Дай ещё вина. Да получше, чем эта кислятина. Ну как тут не вспомнить ещё одну старинную поговорку: «Сколько воды ни пить, пьяному всё равно не быть!»
– Опять грубишь! Разве моё вино – вода?
– Подай запечатанную бутылку!
Эта просьба для Шандора Дечи оказалась роковой: попросить бутылку, которую завозят из города, бутылку, запечатанную зелёным сургучом, с золотыми буквами на ярлыке неопределённого цвета, где изображены алые гроздья винограда, – одну из тех, что подают господам! На императорское жалованье он может позволить себе такую роскошь!
