Люблю измятого батиста
С ума сводящий аромат...
Между куплетами на мотив «Алла верды» Сашок острил, говорил приговорочки, остро поглядывал на Надю.
Когда музыка прискучила, все трое захватили одеяло и подушки и пошли пить чай.
Василий Алексеевич как присел тогда у акации, так одним глотком и проглотил эти ядовитые разговоры.
Внутри у него все дрожало; он побрел к реке и там сел на глинистом обрыве.
Что случилось? Ничего не случилось. Как и в первые дни приезда, с ужасной остротой увидел, услышал мелочи жизни. Сегодня – ничего нового. Хотя нет: эти выпяченные зубки, головка набок, голое плечико, будто нечаянно вылезающее из ситчика. . Это – новое... И про «блаженного»
новое... Хотяинцев говорил: «Больше мужества баранки продавать, чем с клинком наголо пролететь в атаку.. »
Мужество нужно, спокойствие, воля. А впечатлительным –
смерть. Вздор, две девчонки и балбес с гитарой наплели вздору с три короба, так уж и мрак опустился на душу и свинцовый обруч на голове... Хорош строитель. Вздор, вздор! С завтрашнего дня по двадцати часов работать, через две недели – в Москву..
Все ж, если бы случайный прохожий со стороны посмотрел на Василия Алексеевича, ему бы представился сутулый, в выцветшей рубашке, с нечесаными отросшими волосами несчастный человек. . Впавшие щеки, заострившийся длинный нос, лицо такое отчаянное, что вот еще одно какое–то умозаключение сделает этот молодой человек – и, полон противоречий, махнет с обрыва в речку..
Но этого не случилось. Когда за потускневшими лугами погасла заря и зажглись кое-где костры на покосе, Василий
Алексеевич пошел домой. В переулке имени Марата со свистом мимо его носа пролетел камень, и опять чьи-то шаги, убегая, воровски затопали по пустырю.
ЖАРКИЕ ДНИ
«Всего хотеть – хотелок не хватит», – говорила Надя.
Она была очень благоразумна. Но дни становились все жарче, по ночам жгла даже простыня. И поневоле каждый день Надя попадала в сад к Масловым, на подушки под яблоню. Благоразумие было само по себе, а жаркий вечер, сухие пилочки кузнечиков в скошенной траве, зацветшие липы да пчелы, истома под батистовым капотом (подарок
Зои) и нахальный Сашка – все это было само по себе.
Лукаво шептала Зоя про свою «даже неестественно страстную любовь с молодым женатым доктором». Надя крепилась, хотя подумает: «А ведь засасывает меня омут, июньские дни», – и отчего-то – не страшно.
Давно не помнили горожане такого пекла в конце июня.
Деревья начали вянуть. На лугах за рекой стояла мгла.
