В знакомом лесу он оказался почти без сил — их хватило лишь на то, чтобы очертить защитный круг возле ближайшего дуба. После повалился на землю, подгреб под голову сумку и заметил, что вдоль слабо мерцающего контура топчется нечто сгорбленное, злобное и наверняка голодное.
— Слюной не захлебнись, неудачник, — пробормотал Эван, перевернулся на другой бок и мгновенно заснул, игнорируя обиженное шипение и щелканье мелких, но, несомненно, острых зубов.
Сон — удивительная вещь. Любой бред воспринимается как должное, особенно если твердо знаешь, что спишь. Во сне можно позволить себе немного больше, чем обычно. Или не немного… По крайней мере лишь во сне я могла вот так запросто выйти из комнаты — в ночной рубашке, босой и с распущенными волосами — неспешно, смакуя каждый шаг, каждое соприкосновение ступней и удивительно приятных на ощупь плит пола, пройти по бесконечным коридорам, сворачивая столь уверенно, будто иду по путеводной нити, не задумываясь, без стука отворить одну из дверей и тенью проникнуть в чужую спальню. Скользнуть к широкой кровати, на которой разметался полуобнаженный мужчина, присесть на край, подтянуться ближе… Полюбоваться в неохотно отступающих предрассветных сумерках на смуглую кожу, четкие черты лица, слегка подрагивающие сомкнутые ресницы и брови вразлет, протянуть руку и коснуться густых черных волос, запутаться в них пальцами и заставить себя отдернуть руку, когда ресницы дрогнули слишком сильно. Замереть на миг, вслушиваясь в ровное спокойное дыхание… Положить ладонь на мерно вздымающуюся грудь и ощутить прохладу гладкой кожи и редкие удары сердца. Сильного, смелого, большого. Тряхнуть головой, отгоняя неуместные здесь и сейчас мысли, и провести кончиками пальцев по плотно сомкнутым губам, прошептав: «Мой…».
Проснуться, когда шепот этот отозвался в ушах тревожным набатом.
И обнаружить, что и не спала вовсе.
Я в ужасе уставилась на Атона Клайдана. Вернее, на свою собственную ладонь, до сих пор вольготно лежащую на его груди. Широкой такой, мускулистой…
Ладонь я убирала медленно, не дыша и неотрывно следя за лицом мужчины, вроде бы безмятежно спящего и не подозревающего о посягательствах одной ненормальной ведьмы. Очнись он сейчас, что я ему скажу?! Я и сама не представляю, что делаю. И зачем. И как!
Следующим шагом было сползти с постели и не разбудить ее хозяина, и это оказалось гораздо сложнее. При первой же попытке я едва на него не завалилась, и пришлось вновь опереться ладонью о его грудь, чтобы не уткнуться в нее носом. Замерла, зажмурившись и чувствуя, что сердце вот-вот выскочит, но обошлось. Атон спал на диво крепко, совсем как его пушистый тезка. И потрогать его хотелось совершенно так же…
